Состязательная модель уголовного судопроизводства создает условия, в рамках которых рассмотрение уголовного дела в суде первой инстанции в общем порядке предполагает определенные диалоговые формы коммуникации. Анализ диалоговых форм общения, учитывая, что стороны процесса противостоят друг другу, приводит к необходимости понимания таких ключевых понятий, как стратегия и тактика аргументации.
Однако, прежде чем перейти к рассмотрению вопроса о стратегии сторон и тех тактических приемах, которыми они пользуются в целях достижения своих задач, обратим внимание, что в научной литературе мы все чаще сталкиваемся с такими понятиями, как «обоснование» и «аргументация». Отметим, что два этих термина не синонимичны. Аргументация в большей степени присуща судебным стадиям уголовного процесса, самое яркое выражение приобретает в прениях и репликах сторон; особенно наглядна в речах сторон в суде присяжных, когда защитник и обвинитель последовательно зачитывают свои речи, пытаясь оказать наиболее убедительное воздействие на отправителей правосудия «из народа».
Обоснование выступает тем элементом, который закладывается на досудебных стадиях. В частности именно тогда, когда органы уголовного преследования, на которые возлагается бремя доказывания по уголовному делу, собирают доказательства, подкрепляют одно другим, выстраивая логичную цепочку, в целях законного вынесения решения о возбуждении уголовного дела, о предъявлении обвинения, о принятии решения об избрании меры пресечения, при вынесении обвинительного акта или обвинительного постановления и в других процессуальных случаях.
Однако если обоснование подразумевает взаимосвязанную и непротиворечивую совокупность сведений, то аргументация является всего лишь внешним выражением обоснованности в судебных прениях, в репликах. В этой связи достаточно справедлива следующая точка зрения: способы обоснования, как правило, могут быть абсолютно индифферентными к содержанию аргументации, в том числе и в глазах определенной судебной аудитории. Тогда как аргументационные средства могут быть, да и, в принципе, практически всегда воплощаются во внешнем выражении наиболее выразительно, чем приемы обоснования …, «но все приемы аргументации, выходящие за сферу обоснования, заведомо менее универсальны, однако в отдельных случаях бывают не менее убедительны, чем приемы обоснования» [20, с. 98], что дает основание для логического построения аргументации, отталкиваясь от содержания наиболее информативных доказательств. Аргументация идет в развитие обоснования посредством судоговорения.
Исследуя происхождение такого научного понятия, как «аргументация», мы замечаем, что, к примеру, общетеоретические и философские концепции, мысли о семантике и средствах аргументации уходят своими корнями к личности великого мыслителя Аристотеля. Примечательным является то, что именно Аристотель основал такие научные отрасли знаний, которые заложены в основу аргументации и связаны с публичными выступлениями, с судоговорением, с убеждением. А именно в логике и риторике находят свои истоки приемы исследования, анализа, дедукции, индукции, рассуждения и убеждения [7, с. 7]. Разумеется, аргументация это не просто произнесение судебных речей – она является такой деятельностью, которая планомерна и тактически продумана. Каждый участник разрабатывает тактические ходы для наибольшего убеждения суда. Сторона процесса преследует цель реализации выбранной стратегии, отталкиваясь от которых формирует тактические приемы.
Поскольку аргументация видится в качестве диалогового воплощения в жизнь стратегических задач, следовательно, она основана на коммуникативном планировании, которое дает возможности логически выстраивать такую совокупность тактических приемов судоговорения, которые в целом формируют тактические комбинации. Тактика судоговорения создает динамичность диалога, раскрывает сущностное содержание собранных доказательств по уголовному делу, позволяющих воплотить в жизнь и понять стратегию той или иной стороны, «проследить движение говорящих к поставленной цели» [2, с. 32].
От умения участников уголовного судопроизводства владеть искусством судоговорения, от уровня речевой культуры в процессе доказывания зависит их профессиональная компетенция. В связи с этим умение убеждать (прежде всего защитником и обвинителем), яркое и содержательное судоговорение является важным объектом уголовно-процессуальных и криминалистических исследований.
Умение убеждать, аргументировать сосредоточено не только в речевом искусстве – каждый судья руководствуется своим профессиональным критическим мышлением. В этой связи вспоминаются мудрые слова И. Канта: «Догматическое применение разума без критики приводит к ни на чем не основанным утверждениям, которым можно противопоставить столь же ложные утверждения, стало быть, приводит к скептицизму» [16]. Скептицизм в процессуальных проявлениях статуса судьи может рассматриваться не в самых лучших реалиях. С одной стороны, судья-скептик – это участник, который не верит в истинность исхода дела. С другой, скептицизм может сыграть лучшую роль в аспекте его критического мышления. В основе проявления скептицизма заложена категория недоверия. «Скептицизм» (от др.-греч. «σκεπτικός» – рассматривающий, исследующий) является философским направлением, выдвигающим сомнение в качестве принципа мышления, сомнение в надежности истины [24, с. 177]. Именно недоверие является основой критики, которая ставит под вопрос как виновность, так и невиновность подсудимого. Следовательно, сторонам процесса необходимо приложить все усилия, так сформировать посредством доказательств тактические приемы, чтобы суд принял уверенное решение в пользу стороны защиты или же стороны обвинения, а быть может – и компромиссного итога.
Значит, аргументация в суде видится в качестве активной процессуальной деятельности сторон, которые на стадии предварительного расследования собрали, исследовали, проверили и оценили доказательства по уголовному делу, а далее – построили тактику своей позиции для участия в суде первой инстанции во благо достижения задач, предусмотренных ст. 6 УПК РФ.
В первую очередь стратегически планируются такие процессуальные действия, которые направлены на защиту законных прав и интересов не только непосредственных участников уголовного судопроизводства, но и всех граждан нашего государства, общества в целом. Казалось бы, тот же профессиональный прокурор, который всегда ассоциируется с ролью обвинителя, преследует в силу федерального законодательства защиту законных прав и интересов, даже тогда, когда он поддерживает обвинение подсудимого, он тем самым защищает потерпевшего и всех граждан от преступных элементов. «Прокуратура РФ исполняет возложенные на нее полномочия во благо защиты прав и свобод человека и гражданина, а также охраняемых законом интересов общества и государства»[1]. Говоря о реализации аргументации при рассмотрении уголовного дела в суде первой инстанции в воплощении процесса доказывания, стороны, излагая свои речи в тактике убеждения, исполняют в процессе две формы деятельности.
Во-первых, гносеологические начала процесса доказывания основываются на познавательной деятельности, которая всегда имеет главную направленность – собирание и исследование сведений о факте совершенного деяния.
Во-вторых, в целях донесения этих сведений им следует придать форму доказательств. Стороны их проверяют и оценивают, чтобы наиболее продуктивно оказать воздействие на внутреннее убеждение сторон и суда.
В предмет познания входят те элементы, которые характеризуют состав преступления и обозначаются уголовно-процессуальным законодательством в качестве предмета доказывания (ст. 73 УПК РФ – обстоятельства, подлежащие доказыванию). Сведения, характеризующие предмет доказывания, прошедшие познание, должны быть тактически представлены сторонами для исследования и оценки суду.
Познание и аргументация взамообусловленные понятия: одни и те же объекты и предметы исследования. Когда мы аргументируем и убеждаем в свете выбранной тактики по уголовному делу, когда стараемся смысловым содержанием доказательств и посредством судоговорения оказать влияние на оппонента, на суд, которые будут оценивать сведения, мы видим невозможность их реализации друг без друга. Аргументация состоятельна только при условии полноценного познания предмета и объекта исследования.
Можно представить соотношение познания и аргументации в аспекте компромиссных взглядов, на основании которых мы видим аргументацию как связующее звено между исследованием сведений, имеющих процессуальное значение по уголовному делу, и тактическими формами убеждения субъекта, оценивающего доказательства.
Именно поэтому для уголовного судопроизводства особое значение приобретает криминалистическая тактика, которая посредством уголовно-процессуальных, логических, психологических основ помогает наиболее эффективно построить аргументацию в суде на основе собранных, исследованных, проверенных и оцененных доказательств.
В этой связи отметим, понятие «тактика» (греч. «taktika» – «приводить в порядок») уходит своим семантическим содержанием к военным дисциплинам, и в прямом, дословном смысле, сводится к «…изучению объективных закономерностей боя и разработок путей и средств, форм и приемов борьбы, которые в большей степени соответствуют конкретной обстановке в существующий в конкретный момент и вернее всего обеспечивающих успех» [26, с. 6]. О тактике писал А. В. Суворов в своих дневниках-воспоминаниях, которые стали основой будущей «Науки побеждать» [6, с. 37]. С позиции общетеоретических взглядов, тактика, тактические приемы и комбинации представляются как мастерское и квалифицированное искусство. Такая творческая деятельность воплощается посредством применения средств, способных наиболее благоприятно реализовать выбранную стратегию, построение алгоритмов доказательств, процессуальных действий, решений. Тактическое искусство выражается в способности грамотно и логично использовать предусмотренные в УПК РФ права для принятия результативных решений, достижения задач, регламентированных ст. 6 УПК РФ, «которые могут быть частными и промежуточными, ближайшими и второстепенными» [17, с. 19].
Термин «тактика» удачно вписывается в состязательную концепцию уголовного судопроизводства. Тактика выступает в качестве творческого построения стороной аргументации в суде. Интересно, что истоками она уходит к классической науке криминалистике, которая раскрывает это понятие в свете следственной работы, дает представление о тактических приемах, о ситуации и тактических решениях [21]. Тактические приемы наиболее обстоятельно освещены в трудах Р. С. Белкина [5, с. 102], А. Н. Васильева [8, с. 32], И. А. Возгрина [9, с. 222], А. А. Данченко [12, с. 16], А. В. Дулова [13, с. 3], Р. М. Жамиевой [15], В. Е. Коноваловой [18, с. 15], П. Д. Нестеренко [14, с. 3], Д. П. Поташника [22, с. 5], А. Н. Халикова [27, с. 54]. В качестве тактических приемов рассматриваются процессуальные способы поведения, реализуемые в целях наиболее эффективного достижения цели процесса доказывания. Тем не менее, отдельные авторы полагают, что недостаточно обстоятельно представлены «способы, приемы, методы и правила, которые как раз и составляют содержание любой процессуальной тактики». Более того, вопросы криминалистической тактики неполно освещены применительно к стадии судебного следствия, прений сторон и реплик. Тогда как, к примеру, Ю. В. Кореневский анализировал тактические приемы как средства криминалистической методики, применимые не только в отношении стадии предварительного расследования, но и как способы реализации методики судебного рассмотрения уголовных дел (выделено мной – Е. Б.), которые состоят из двух частей: «а) общая методика собирания, исследования доказательств; б) частные криминалистические методики применительно к отдельным, большим или меньшим по объему группам преступлений» [19, с. 21]. Тактические приемы в судебном следствии, в прениях сторон, в репликах направлены на такое моделирование, которое позволяет построить логичный алгоритм доказательств, сопровождающийся судоговорением.
Кроме того, криминалистические знания, благодаря разработанным средствам тактики, восполняют пробелы УПК РФ. Например, применительно к судебному разбирательству требуют пристального внимания вопросы, которые вызывают трудности в практической деятельности. В частности, при рассмотрении уголовного дела в суде первой инстанции законом неполно регламентированы вопросы «восполнения в суде пробелов предварительного расследования, наличия неустраненных противоречий в доказательственном материале, специфики исследования доказательств, существенно изменившихся в судебном разбирательстве по сравнению с предварительным расследованием» [19, с. 21].
Справедлива точка зрения С. Ю. Якушина, который видит в криминалистической тактике сформированную научную отрасль знаний, раздел криминалистической науки, которая рассматривается в качестве системной и логичной совокупности теоретических положений, отражающихся в научных воззрениях, учебно-методических материалах, рекомендациях, сформированных следственной и судебной практикой для формирования в рамках действующего законодательства наиболее оптимальной стратегии хода действий должностных лиц, являющихся представителями органов уголовного преследования, а также, что не менее интересно, – криминалистическая тактика относится к системе знаний, применимых для судебного рассмотрения уголовных дел [29, с. 160–168]. Поддерживаем мнение авторов, которые пишут о том, что криминалистическая тактика в суде должна именоваться «судебной тактикой», поскольку она имеет синтезированное содержание, состоит из тактики суда, тактики обвинения, тактики защиты [10, с. 63; 11, с. 9–13]. «Судебная тактика» однозначно должна преподаваться в вузах, относиться к общей системе криминалистики в качестве самостоятельного раздела. Подтверждением этому является специфика рассмотрения отдельных категорий уголовных дел в свете криминалистических знаний.
Следовательно, примечательным является мнение Т. В. Аверьяновой, которая верно подчеркнула: «В конце XIX – начале XX столетия ряд ученых выступили с предложением расширения рамок использования криминалистики, предложив включить в нее такие подсистемы, как “тактика защиты” и “ тактика прокурорская”. Отсюда появилось высказывание о необходимости пересмотра как предмета криминалистической тактики, так и всего предмета криминалистики» [1, с. 4]. Как видим границы криминалистических знаний достаточно широки и с каждым годом в нее вносятся все более разнообразные криминалистические концепции. О. Я. Баев писал: «думается, теорию и практику тактических операций в настоящее время целесообразно изучать и структурировать не только применительно к деятельности следователя, но и прокурора, поддерживающего в суде государственное обвинение, и адвоката – защитника по уголовному делу» [3, с. 231].
Сложно не согласиться с рассуждениями отечественных ученых о применении криминалистических знаний, навыков, тактической продуманности доказывания, что «не меняет предметной области криминалистики как науки, основной задачей которой остается обеспечение деятельности органов предварительного следствия, суда, экспертных учреждений арсеналом современных научно-технических, тактических и методических средств, позволяющих наиболее эффективно раскрывать, расследовать преступления, а также исследовать доказательства в ходе судебного разбирательства уголовных дел» [28, с. 165].
Часто в научных трудах применительно к судебным стадиям раскрывается речевая тактика [23, с. 27]. Например, «аргументативная сила слов-аргументаторов имеет направление, которое формируется относительно интенции оппонента. Иными словами, в определенной ситуации коммуникации оппонент для достижения своей цели выстраивает стратегический план. Таким образом, теория языковой аргументации тесно связана со стратегиями и тактиками речевого общения» [25, с. 167]. Главные требования, которые предъявляются к тактике речевого воздействия, заключаются применительно к судоговорению таких доказательств, которые отвечают правилам относимости, допустимости, достаточности, достоверности, а в своей совокупности – взаимосвязи. Тактика должна воплощать в жизнь принцип уважения чести и достоинства. Все приводимые доводы должны быть представлены в свете принципа презумпции невиновности. Таким образом тактика будет соответствовать требованиям корректности.
Интерес представляет мнение Б. Т. Безлепкина, который писал: «Логически доказать – значит, применяя законы логики, обосновать выдвинутое положение в рамках выбранной стратегии аргументами, вывести на убеждаемый вывод посредством тактических приемов» [4]. Тактика, как и весь процесс доказывания, должна быть логичной, основываться на требовании упорядоченности и подкрепленности доказательств.
Итак, на основании изложенного мы можем сделать вывод о том, что аргументация в суде наиболее эффективная и грамотная, когда она сопровождается соблюдением тех требований, которые регламентированы УПК РФ, а также приемами, раскрывающимися в криминалистической тактике. Приемы криминалистической тактики могут быть различными, главное, чтобы они отвечали требованиям законности и исключали манипуляции, провокационные действия. Иногда тактические приемы, применяемые при рассмотрении уголовного дела в суде, напоминают шахматную игру. Безусловно, когда решается вопрос судьбы человека, виновен он или нет, применение слова «игра» видится не вполне корректным, однако, аргументация, также, как и логика мышления в процессе игры в шахматы, отличается продуманностью ходов. Именно посредством логичного оперирования доказательствами мы формулируем доводы, из которых складывается аргументация. Эффективность доводов в большей степени зависит от логики и взаимосвязанности наиболее надежных и убедительных доказательств. Только на основе качественных доказательств мы сможем построить грамотное судоговорение, которое должно произноситься доступно, устно и без перечитывания длинных предложений, с доступными для понимания терминами и словами, что особенно актуально для суда присяжных. Более того, тактичной аргументация будет тогда, когда она проникнута искренностью и неравнодушием к исходу уголовного дела, к судьбе тех, чьи права нуждаются в защите и восстановлении.
