Вопрос взыскания судебных расходов в ходе судебного разбирательства в настоящее время является актуальным, так как институт судебных издержек встречается и применяется практически в каждом судебном процессе.
В состав судебных расходов входят государственная пошлина и иные издержки, связанные с рассмотрением дела (ст. 88 ГПК РФ). Самыми частыми издержками, которые граждане вынуждены нести в судебном разбирательстве, являются расходы на оплату услуг представителя[1], ввиду того, что у граждан зачастую отсутствует должный уровень юридических знаний и надлежащей осведомленности о своих процессуальных и материальных правах.
В случае вынесения судом решения в пользу истца, последние имеют право заявить ходатайство о взыскании своих финансовых затрат с проигравшей стороны. Однако в настоящее время законодательство сформировано достаточно противоречиво, вследствие чего в судебной практике отсутствует единообразие относительно вопроса взыскания судебных расходов, понесенных за оплату услуг представителя.
Исследование данной тематики необходимо для выявления теоретических и правоприменительных пробелов института судебных издержек при наследовании цифровых активов наследодателя. Результат данного исследования позволит выявить, в каком направлении наиболее целесообразно развивать законодательство в целях совершенствования механизма взыскания судебных издержек.
Анализируя действующее законодательство, можно сделать вывод, что институт взыскания судебных расходов несет в себе обеспечительную функцию. Иными словами, данный институт служит для того, чтобы сторона, которая понесла денежные издержки как в ходе судебного разбирательства, так и до него (совершение определенных действий, необходимых для начала судебного разбирательства, например, соблюдение претензионного порядка) и без несения которых не могла полноценно реализовать свое право на судебную защиту, могла возместить такие расходы с другой (проигравшей) стороны, участвующей в деле.
В случае, если бы данный институт отсутствовал, то даже несмотря на победу в судебном споре, выигравшая сторона оставалась бы в финансово невыгодном положении по результатам рассмотрения дела, что, исходя из фундаментальных принципов права, недопустимо.
Сейчас в гражданском и арбитражном процессуальных законах имеются лишь нормы, описывающие содержание судебных издержек, но не определение соответствующего термина [2, с. 40].
В правоприменительной практике отмечается отсутствие единообразия в разрешении вопросов о взыскании судебных расходов за услуги представителя, а именно, в части размера взыскиваемых сумм.
Исходя из разъяснений законодателя лицо, которое заявляет о взыскании судебных издержек с проигравшей стороны, должно доказать факт несения расходов, а также обосновать причинно-следственную связь между понесенными издержками и конкретным судебным разбирательством. В случае недоказанности данных фактов суд вправе отказать в возмещении судебных издержек[2].
Как правило, в качестве доказательств несения судебных расходов на услуги представителя в материалы судебного дела стороны предоставляют договоры на оказание юридических услуг (или иной схожий договор, на основании которых могут предоставляться юридические услуги, например, договор поручения), акт приема выполненных услуг по договору и доказательства оплаты.
Юристы или адвокаты часто сталкиваются с ситуацией, когда предъявленная ко взысканию сумма судебных расходов урезается судом, вынесшим решение или определение, что естественно вызывает ряд недовольств у судебных представителей и их клиентов, которые, будучи незнакомы с тенденциями правоприменения, справедливо могут рассчитывать и надеяться на то, что понесенные ими расходы будут возмещены в их пользу в полном объеме.
По мнению Н. Н. Болдыревой, суд вправе изменять размер запрашиваемых ко взысканию в качестве судебных расходов сумм лишь в том случае, если в ходе рассмотрения данного вопроса придет к выводу о явной чрезмерности и неразумности понесенных расходов. То есть суд вправе уменьшить размер судебных издержек, в которые также входят расходы на оплату юридических услуг, если заявленная ко взысканию сумма, исходя из материалов дела, носит явно неразумный (чрезмерный) характер [1, с. 44].
Именно положения о том, что суд при рассмотрении вопроса о взыскании судебных расходов за услуги представителя исходит из принципов разумности и соразмерности, часто служит основанием для необоснованного снижения взыскиваемой суммы судебных расходов, что, по мнению сторон, не всегда справедливо и впоследствии приводит к большому числу апелляционных обжалований решений или определений судов о взыскании судебных расходов.
Анализируя судебную практику, можно увидеть, что суды, часто используя формулировку о том, что запрашиваемая ко взысканию сумма является «явно или по мнению суда несоразмерной», более никак не обосновывают причины снижения взыскиваемой суммы. В своих определениях судьи очень редко проводят анализ рыночных цен на юридические услуги, которые могут быть предоставлены и сторонами в качестве обоснования стоимости услуг.
Думается, что причина необоснованного и слабо аргументированного урезания судебных издержек на оплату услуг представителя кроется в том, что «соразмерность» и «разумность» являются понятиями субъективными, то есть для каждого судьи степень и границы этих понятий будут отличаться.
В связи с вышеуказанным, часто возникают ситуации, когда в рамках одного гражданского дела, где было, например, одно судебное заседание, проведенное в отсутствие сторон, после вынесения решения взыскиваются судебные расходы в большой сумме (например, 50 000 рублей) с минимальным сокращением этой суммы, а в другом в случае, когда в ходе судебного разбирательства могло быть большое количество судебных заседаний и все – с участием сторон и подготовкой сложной правовой позиции, суд может удовлетворить требования о взыскании издержек на куда меньшую сумму (например, 30 000 рублей). Конечно, у судебных представителей и адвокатов такие ситуации вызывают много вопросов, и встает вопрос о фундаментальном принципе справедливости, когда в одном случае сил и времени на разбирательство потрачено больше, чем в другом схожем деле, а судебных расходов взыскано гораздо меньше.
В связи с наличием данной раздробленности в правоприменительной практике Высший Арбитражный Суд РФ попытался сформировать ряд позиций для судов в целях приведения судебной практики в рамках вопроса взыскания судебных расходов к единообразию и упорядочиванию (предлагалось учитывать и использовать экономические аспекты при разрешении вопроса взыскания судебных расходов)[3]. Указанное письмо было выпущено еще в 2004 году, но к настоящему времени суды так и не пришли к единообразию.
В. И. Бояринова в связи с этим также указывает, что в большинстве случаев судебные акты при взыскании судебных расходов недостаточно мотивированы. По аналогичному спору один суд может взыскать запрашиваемую сумму в полном объеме, а в другом, со ссылкой на те же самые нормы, уменьшить размер запрашиваемых ко взысканию расходов в несколько раз. Зачастую суды применяют не столько критерий разумности, сколько критерий «минимально возможных расходов», в результате чего стоимость юридических услуг становится несопоставимой с реальностью на рынке юридических услуг [3, с. 1634–1635].
Конечно, было бы некорректно не рассматривать положительные тенденции в судебной практике, когда суды все же учитывают рыночную стоимость юридических услуг. Так, в постановлении Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 23 февраля 2023 г. № 11АП-2399/2023 по делу № А55-28089/2018 было указанно, что суд первой инстанции при разрешении вопроса взыскания судебных расходов правомерно принял во внимание расчет среднего значения стоимости юридических услуг, указанной в обозначенном аналитическом исследовании[4].
Аналогичную позицию изложил и Арбитражный суд Центрального округа в своем постановлении от 16 сентября 2021 г. № Ф10-2127/2021 по делу № А48-13769/2019, которым указал, что, отказал в удовлетворении заявления о взыскании судебных расходов, так как суды двух нижестоящих инстанций не привели какого-либо обоснования снижения предъявленной ко взысканию суммы со ссылками на конкретные обстоятельства, которые могли бы свидетельствовать о несоразмерности и чрезмерности заявленных расходов. Также судами нижестоящих инстанций не были оценены предоставленные стороной доказательства средней рыночной стоимости за юридические услуги.
Исходя из изложенного, законодателю имеет смысл проработать вопрос о возможности уменьшения судебных расходов за услуги представителя. Имеет место необходимость введения нормы, которая бы обязывала суды в случае уменьшения суммы взыскания ссылаться не только на принципы справедливости и соразмерности, но и на доказательства, имеющееся в материалах дела, позволяющие объективно установить несоразмерность взыскиваемых сумм, а также в обязательном порядке самостоятельно, даже если стороной в суд не было предоставлено таких сведений, учитывать рыночную стоимость аналогичных услуг.
В некоторых случаях суды пытаются обосновать сокращение судебных расходов при их взыскании, ссылаясь, например, на небольшое количество судебных заседаний или на то, что рассматриваемое дело нельзя отнести к категории «сложных».
С одной стороны, это можно расценить как правильную тенденцию, ведь суды также могут учитывать и объем предоставленных стороной доказательств, активное участие стороны в судебных заседаниях, объем и сложность пояснений, необходимых для вынесения правильного и справедливого решения, но, с другой стороны, в данном случае также допускается оценочное восприятие одного человека (судьи) на формирование «соразмерной» стоимости юридических услуг.
Например, при подаче искового заявления о включении в наследственную массу цифровых активов наследодателя, которые фактически несут в себе функции рекламной или торговой площадки и объективно имеют определенную коммерческую ценность, суд при взыскании судебных расходов может не учесть, например, тот факт, что истец и его представитель могли произвести очень объемную и сложную работу по обоснованию возможности наследования таких активов, а также по обоснованию их стоимости и ценности, и удовлетворить требование о взыскании судебных расходов лишь частично, что объективно нельзя назвать справедливым и обоснованным.
В то же время окончательно лишать суды возможности руководствоваться принципами соразмерности и справедливости было бы неверно, так как существует такое явление, как злоупотребление правом сторонами процесса, когда документы, подтверждающие расходы, могут быть сфальсифицированы или понесенные расходы могут быть гораздо выше рыночной цены (например, исходя из репутации адвоката или юриста стоимость его услуг может быть кратно выше). Кроме того, рыночные цены за юридические услуги варьируются в зависимости от региона, а в судебном разбирательстве могут участвовать лица из разных регионов, что также осложняет оценку соразмерности судебных расходов. Но все же введение обязательства для суда ориентироваться на рыночные расценки позволит начать движение в сторону большей проработанности данного института, что со временем позволит увидеть новые пути и варианты для его улучшения.
Таким образом, обязательное учитывание рыночной стоимости юридических услуг могло бы положительно сказаться на институте взыскания судебных расходов за услуги представителя. Конечно, при выборе такого пути решения проблемы необходимо будет определиться с тем, на какие источники рыночных цен судам ориентироваться при разрешении данного вопроса.
Кроме того, рассматриваемый институт обладает слабой процессуальной разработанностью и среди специалистов возникают противоположные мнения о его правовой природе. Так, поднимается вопрос, является или институт судебных расходов самостоятельным институтом, или же он является производным от института убытков.
Имеется мнение, что институт судебных расходов является обособленным процессуальным институтом, так как убытки являются институтом материального права, то есть наступают вследствие определенных действий материального характера (причинение вреда или иных действий, повлекших убытки).
И. Н. Тарасов считает, что институт судебных издержек в целом является сугубо процессуальным, так как все расходы возникают только в результате действий, совершенных в ходе судебного разбирательства [10, с. 9–12].
Схожей позиции придерживается и С. Ф. Афанасьев, указывая, что судебные расходы, будучи институтом цивилистического процессуального права, подлежат взысканию вследствие потребности принудительного осуществления субъективного права, отправления правосудия по гражданскому делу и находятся в непосредственной зависимости от его окончательного исхода [1, с. 59].
Другие специалисты считают, что отношения, связанные с возмещением расходов, являются лишь частным случаем возмещением убытков [5].
Необходимо отметить, что последнее мнение имеет не только теоретическое происхождение, но и подтверждается некоторыми правовыми механизмами в действующем законодательстве. Так, КоАП РФ не регулирует взыскание судебных расходов за оплату услуг представителя в рамках дел об административных правонарушениях, однако это не лишает права на возмещение понесенных затрат. На практике при возникновении необходимости возможно применение механизма, когда лицо, понесшие расходы на оплату юридических услуг в ходе рассмотрения дела об административном правонарушении, подает гражданский иск о возмещении ему данной суммы в виде убытков. Но судебная практика идет по пути, когда суд признает данные затраты убытками, но фактически приравнивает их к судебных расходам и уменьшает взыскиваемую сумму аналогично механизму взысканию судебных расходов[5].
Вышесказанное поднимает ряд важных вопросов. Например, исходя из действующего законодательства убытки не могут подлежать такому же уменьшению и урезанию, если прямо не предусмотрено их возмещение в меньшем размере, но правоприменительная практика допускает нарушение данной нормы из-за того, что в настоящее время отсутствует четкое разграничение между институтами убытков и институтом взыскания судебных расходов, в рамках судебного разбирательства.
Данный вопрос, конечно же, требует более детального обзора и должного уровня проработанности. В настоящее время у экспертов нет единого мнения о поднятой проблеме. Даже если отталкиваться от того, что рассматриваемый институт является смешанным явлением материального и процессуального права, необходимо проработать теоретический вопрос относительно того, могут ли судебные расходы, подаваемые в правоприменении под видом убытков, урезаться или же нет. В разрешении данного вопроса может помочь также более детальная проработка механизма взыскания судебных расходов во всех процессуальных правовых актах.
Еще одним актуальным вопросом института взыскания судебных издержек является возможность и механизм расчета и дальнейшего взыскания с проигравшей стороны государственной пошлины на обращение с исковым заявлением в суд о признании фактического принятия наследства или о включении в наследственную массу, если в составе такого наследства фигурируют цифровые активы наследодателя, позволяющие извлекать посредством их регулярный заработок или средство коммерческого продвижения, например, коммерческий интернет-аккаунт или веб-сайт.
Наследование указанных цифровых активов в настоящее время реальнее представлять посредством наследования через завещание, когда наследодатель может сам распределить свои цифровые активы между наследниками.
Также механизм наследования цифровых активов разрабатывают ряд крупных цифровых компаний, которые начинают вводить возможность пользователей самим решать правовую судьбу своего аккаунта после их смерти. Например, компания Apple реализовала проект по возможности добавления цифрового наследника[6].
Таким образом, в настоящее время механизм и возможность наследования названых цифровых активов через завещание или схожие с ним процедуры, вводимые самими владельцами цифровых платформ, кажутся более реальными, нежели их наследование по закону.
Рассматривая же вопрос наследования цифровых активов по закону, можно увидеть, что законодательно данный вопрос практически не урегулирован. Особенность цифровых финансовых активов заключается в их нематериальности, а также в том, что их использование и оборот осуществляется в цифровой среде [4, с. 35].
Делая оговорку о возможности наследования цифровых активов по закону, нужно отметить, что в настоящее время только такая IT-компания как «Webmany» самостоятельно отрегулировала порядок наследования денежных средств. Для получения денежных средств необходимо, чтобы нотариус сделал запрос о состоянии счёта, открытого на имя наследодателя. И только после получения свидетельства о праве на наследство у наследников появится возможность получить данные денежные средства [6, с. 167]. В случае с иными цифровыми активами (более сложно поддающимися оценке и передаче иным лицам), такими как интерне-аккаунт или веб-сайт, механизмы наследования по закону пока что не были выработаны.
Также нужно понимать, что остаются не до конца изучены вопросы частноправового осмысления понятий цифровых активов, их видов, классификаций, их гражданского оборота с учетом их экстерриториальности в условиях отсутствия границ их распространения и разнообразия информационных технологий [8, с. 206].
Учитывая действующие положения о наследовании по закону, с большой долей вероятности может возникнуть ситуация, когда включить в наследственную массу рассматриваемые цифровые активы будет проблематично, и нотариус может отказать наследникам во включении цифровых активов в наследственную массу, в связи с невозможностью установить принадлежность данных активов наследодателю. В таком случае единственным выходом из ситуации для наследника будет обращение в суд. Но и здесь проблемы могут возникать уже на стадии подачи искового заявления, так как государственная пошлина для подачи искового заявления об установлении факта принятия наследства или о включении имущества в наследственную массу рассчитывается исходя из цены иска[7]. Например, если в исковом заявлении истец просит суд установить факт принятия наследства в отношении объекта недвижимости, то размер госпошлины исчисляется исходя из цены иска, которая складывается из стоимости такого объекта и иного имущества, предъявляемого в исковом заявлении в качестве фактически унаследованного. То есть, как правило, расчет государственной пошлины за фактически принятое в наследство имущество в виде жилого помещения или иного физически существующего имущества не вызывает трудностей в силу возможности с достоверностью узнать рыночную или кадастровую стоимость принятого имущества посредством официальных реестров или рыночных цен на аналогичное имущество.
При расчете стоимости рассматриваемых цифровых активов могут возникать сложности, так как каким-либо образом с достоверностью узнать их фактическую стоимость в настоящее время является проблематичным. А если у истца и получилось обосновать, например, среднерыночную стоимость цифрового актива, то такие расчеты могут быть восприняты судом критически и в целом вызывать сомнение в их достоверности, а произведение оценки таких активов посредством услуг экспертов и оценочных организаций может вызывать сомнение в силу финансовой целесообразности и в целом такой возможности, так как объективно достаточно проблематично будет вывести даже среднерыночную стоимость цифрового актива из-за ряда факторов: изменчивое количество охватов аудитории и, как следствие, уровня дохода и клиентов; сам вид актива (интернет-аккаунт, веб-сайт, сообщество), вид цифровой площадки, территориальных охват аудитории и т. п.
Решение возникающих вопросов наследования цифровых активов через законодательный запрет нельзя назвать эффективным и правильным, так как данный путь лишь отсрочит трансформацию Российской Федерации в цифровую экономику [9, с. 54]. Цифровые активы постоянно развиваются и степень их внедрения в жизнь человека лишь усиливается, увеличивая диапазон возможностей по осуществлению своей деятельности, будь то работа или творчество.
Так как цифровые активы вполне можно отнести к объектам гражданских прав, развивать механизмы и возможности их наследования является необходимостью во избежание фактического нарушения прав наследодателей, поскольку цифровые активы фактически являются, пусть и виртуальным, но имуществом наследодателя, а наследство имущества наследодателя прямо предусмотрено ГК РФ в ст. 1112.
Итак, для минимизации спорных вопросов на стадии расчета госпошлины для подачи искового заявления о фактическом принятии наследства, в состав которого входят цифровые активы, стоимость которых произвести затруднительно или о включении в наследственную массу таких цифровых активов, имеет место необходимость рассмотреть вариант внесения изменений в Налоговый кодекс РФ в части положений о расчете государственной пошлины. Целесообразно было бы установить, что сумма госпошлины за подачу таких искового заявлений рассчитывается исходя из цены иска (стоимости фактически принятого наследства или имуществе, которое истец просит включить в наследственную массу), но с оговоркой, что в случае наличия в исковом заявлении требований о включении в наследственную массу или признании фактического принятия в наследство цифровых или виртуальных активов, не подлежащих оценке, либо оценка стоимости которых объективно невозможна, госпошлина части таких активов рассчитывается по фиксируемой сумме.
