В век активного развития информационных технологий и катастрофической нехватки времени мы стремимся оценивать любую человеческую деятельность с точки зрения эффективности. Цифровизация, совершенствование технологий производства, сокращение бюрократических процедур – все это создано, чтобы уменьшить затраты, используемые для достижения результата. Таким образом, фактически требование эффективности проникло во все сферы деятельности, уголовный процесс при этом не является исключением.
В исследованиях, посвященных уголовному процессу, нередко можно встретить упоминание об эффективности. Так, пытались оценивать эффективность судебной деятельности [16, с. 53–55], эффективность применения мер принуждения [1, с. 70–73], эффективность деятельности следователя и защитника [17, с. 156–158], эффективность контрольных механизмов [14, с. 227–230], а также эффективность всего уголовного процесса. При этом разные исследователи применяют различные критерии для этого.
Одной из самых распространенных точек зрения является оценка эффективности уголовного процесса исходя из количества оправдательных и обвинительных приговоров. Однако тут все не столь однозначно. С одной стороны, высокий процент обвинительных приговоров (в 2023 оду он составил 99,75 %[1]) может свидетельствовать о должном уровне качества уголовно-процессуальной деятельности органов расследования и прокуратуры. Однако, с другой стороны, в таком случае ставится под вопрос эффективность реализации принципа состязательности и эффективность деятельности защитников в ходе всего уголовного судопроизводства [8, с. 134–136]. В связи с этим возникает вопрос: можно ли назвать в целом эффективным уголовный процесс, если не все его элементы функционируют на должном качественном уровне? Более того, является ли количество обвинительных приговоров показателем качества?
На наш взгляд, следует все же более комплексно подойти к изучению статистических показателей и учесть количество прекращенных в ходе предварительного расследования уголовных дел, а также число отмененных приговоров. Однако и в этом случае анализ статистических показателей не всегда дает нам возможность прийти к достоверным выводам. Так, нельзя не согласиться с вполне справедливым утверждением М. А. Газимагомедова, согласно которому «любые мнения, высказываемые на основе некоторой статистической закономерности, всегда носят частичный характер», то есть не исключают вероятности того, что в некоторых случаях противоположное суждение также может стать достоверным. Поэтому суждения, основанные на статистических данных, в большинстве случаев носят гипотетический характер [6, с. 160–165].
В связи с этим статистические показатели не дают нам возможности прийти к достоверному выводу, если только мы не будем оценивать эффективность лишь с точки зрения достигнутого результата. Кстати, именно так в большинстве словарей и определяется эффективность.
«Эффективный» согласно Толковому словарю русского языка под редакцией С. И. Ожегова и Н. Ю. Шведовой означает «дающий эффект, действенный». В свою очередь, под эффектом понимается д»ействие как результат чего-нибудь, следствие чего-нибудь» [13, с. 914]. По нашему мнению, применительно к уголовно-процессуальной деятельности это слишком упрощенное определение, которое при его применении в таком виде не сможет раскрыть сущность и назначение уголовного процесса.
На наш взгляд, необходимо выработать четкие критерии оценки эффективности уголовно-процессуальной деятельности, а также дать ее конкретное определение. Некоторые исследователи вообще предлагают ввести принцип эффективности в гл. 2 УПК РФ, что лишний раз заставляет задуматься о ее официальной дефиниции.
Отметим, что наукой не выработаны единые критерии оценки эффективности уголовного процесса, хотя были попытки оценивать отдельные его аспекты (эффективность деятельности отдельных участников, эффективность контрольных и надзорных механизмов и др.).
Так, исследователи в сфере уголовного процесса предлагают несколько вариантов определения термина «эффективность».
Прежде всего, заслуживает внимания подход, согласно которому эффективность является критерием законности, своевременности и оптимальности судебных процедур [12, с. 129–133]. С нашей точки зрения, это должно являться отправной точкой всех исследований, так как свидетельствует о комплексном подходе к рассмотрению данного понятия.
Г. С. Русман считает эффективность оценочной категорией и видит ее сущность в уголовном процессе в соотношении достигнутого результата с той целью, для достижения которой была принята правовая норма. К одному из путей повышения эффективности уголовно-процессуальной деятельности она относит институт правового поощрения, который станет действенным стимулом, побуждающим к положительно оцениваемым действиям участников уголовного процесса, позволяющим удовлетворить интересы и потребности, а также соблюдать уголовно-процессуальную форму [15, с. 54–57]. Причем такой метод позволит воздействовать на сознание людей, поэтому все действия они будут осуществлять не под угрозой применения негативных санкций, а исходя из собственного желания и понимания важности следования правовым нормам для поддержания режима законности.
А. Н. Конев еще одним аспектом, влияющим на эффективность уголовного процесса, считает «идеологический подход» к нормотворчеству. По его мнению, современная идеология уголовного процесса должна отражать общественное правосознание и учитываться при правотворчестве [11, с. 92–95]. Данный подход, безусловно, имеет разумное зерно, однако проблема современного общества заключается в отсутствии не только идеологии, но и единого подхода к нормотворчеству. Конечно, можно считать защиту прав и законных интересов граждан некой объединяющей идеей, но для законотворческого процесса, на наш взгляд, необходимо определить более четкое направление уголовно-процессуальной политики. В противном случае можно получить либо слишком гуманный, либо инквизиционный подход к раскрытию и расследованию преступлений.
Коллектив исследователей в монографии под редакцией В. Т. Томина в общем плане под эффективностью предлагает понимать «достижение цели уголовного процесса по каждому конкретному уголовному делу при минимуме ущемления законных интересов лиц, вовлеченных в уголовное судопроизводство». Таким образом, в этом определении прослеживается четкая взаимосвязь эффективности с достижением цели уголовного процесса, что является вполне логичным и отвечающим требованиям, предъявляемым уголовно-процессуальной политикой. Авторы даже выделили основные черты эффективного уголовного процесса. К ним они отнесли качество реакции сотрудников правоохранительных органов на поводы к возбуждению уголовного дела; возможность достичь цели уголовного процесса и удовлетворить чувство справедливости достигнутым результатом; выполнение задач уголовного процесса, используя лишь находящиеся в распоряжении сотрудников средства; независимость исхода уголовного судопроизводства от финансовых и иных внесудебных возможностей стороны; адекватность оценочно-учетных показателей ведомств относительно необходимости достижения цели уголовного процесса [19, с. 12–15].
В целом такой подход нам видится вполне приемлемым с той точки зрения, что нельзя оценивать эффективность уголовного процесса в отрыве от тех задач, которые поставлены законодателем перед всей уголовно-процессуальной деятельностью. Она должна осуществляться в строгом соответствии с законом, предусматривающим такую процедуру, которая гарантирует соблюдение прав и законных интересов всех лиц, вовлеченных в уголовный процесс, и должна быть адекватна затрачиваемым на нее ресурсам.
Относительно затрачиваемых ресурсов интересна позиция М. Л. Григорьевой, согласно которой в данном контексте необходимо говорить «не о минимуме затрат, а о необходимом и достаточном для достижения результата, разумном их расходовании, о бережливости и исключении расточительства (не только материальных ресурсов, но и временных, и человеческих), то есть об оптимальности затрат» [7, с. 180–183]. Из данного утверждения, по нашему мнению, важным является то, что сотрудники правоохранительных органов при осуществлении своей деятельности должны стремиться не к экономии, а к оптимизации своей деятельности с учетом имеющихся в их распоряжении ресурсов. Причем верен подход и в том, что учитываться должны не только финансовые, но и иные затраты на судопроизводство.
Кроме того, некоторые исследователи прямо указывают на то, что процессуальная экономия не должна становиться самоцелью и негативно относятся к упрощению и ускорению процедур, считая их компромиссом, вынужденной мерой [5, с. 344]. Мы согласны с данным подходом, так как нельзя ставить в зависимость достижение цели уголовного процесса и гарантии прав лиц, в него вовлеченных, от того, насколько быстро будут осуществлены все процедуры. Безусловно, быстрое раскрытие и расследование преступлений может свидетельствовать об эффективности уголовного процесса, однако в угоду им нельзя жертвовать достижением истины по делу и восстановлением социальной справедливости при осуществлении правосудия.
Более того, уже существующие сокращенные процедуры уголовного судопроизводства нуждаются в доработке и совершенствовании механизмов их реализации, что в последующем положительно скажется на эффективности всего уголовного процесса [4, с. 9–13]. Все уголовно-процессуальные институты должны быть универсальны с точки зрения возможности разрешения задач уголовного судопроизводства и минимизации используемых ресурсов [3, с. 116–120]. Законодателю при совершенствовании существующих процедур и введении новых следует ориентироваться не только на результат, но и процесс его достижения, что позволит прийти к оптимальной модели судопроизводства в каждом конкретном случае, для чего необходимо предусмотреть их разнообразие. Фактически у правоприменителя должен быть выбор, который с затратой наименьшего количества ресурсов приведет к достижению поставленной цели.
В своем исследовании О. И. Даровских обратила внимание на то, что методологические подходы к выработке понятия «эффективность» можно свести к трем группам: 1) связь эффективности с достижением результата; 2) связь эффективности с достижением результата при наименьших затратах; 3) выделение множества признаков эффективности.
Однако ни один из подходов она не считает вполне удачным, так как они не охватывают все сущностные черты эффективности уголовного процесса. Более того, она полагает, что эффективность зависит не только от достигнутого результата – важен и сам процесс. В связи с этим О. И. Даровских сформулировала собственное определение эффективной уголовно-процессуальной деятельности, под которой понимается «деятельность, направленная на достижение поставленной цели и решения промежуточных задач, осуществляемая строго в рамках закона и в соответствии с предъявляемыми к ней требованиями, охватываемыми данным понятием (справедливости, объективности, качественности, доступности, экономичности, своевременности, достаточности и результативности)» [10, с. 24–25]. Фактически она предлагает проводить оценку эффективности уголовного процесса в целом, начиная с оценки эффективности уголовно-процессуальной деятельности, охватывая все важные ее направления.
Интересна позиция О. И. Даровских и в том, что, помимо прочего, важно, какими средствами и способами будет достигнут результат уголовного процесса. Так, в качестве подтверждения своей точки зрения она приводит позицию Европейского Суда по правам человека, который в 2006 году в постановлении по делу «Михеев против России» (Mikheyev v. Russia), указал что «отсутствие результатов проведенного расследования само по себе не свидетельствует о его неэффективности: обязательство провести расследование – это не обязательство получить результат, а обязательство принять меры» [9, с. 39–44]. Таким образом, действия органов расследования и суда не всегда могут привести к какому-то результату, причем это может зависеть от ряда объективных причин, поэтому в данном случае нельзя оценивать данную деятельность как неэффективную. Здесь как раз необходимо руководствоваться различными критериями, чтобы дать адекватную оценку эффективности уголовно-процессуальной деятельности правоприменителя.
Сущность эффективности не в результате, а в самом процессе видит и И. Г. Смирнова. Она связывает эффективность уголовно-процессуальной деятельности с выбором, формированием и реализацией уголовно-процессуальной стратегии. При этом четко нужно разграничить эффективность и экономичность. По ее мнению, аксиологическая сущность эффективности уголовного судопроизводства заключается в его способности, готовности и возможности обеспечить и поддержать баланс интересов общества, личности и государства [18, с. 160–165].
Также некоторые исследователи связывают эффективность с соблюдением такого принципа уголовного процесса, как разумный срок уголовного судопроизводства. Считается, что только путем обеспечения прав участников уголовного процесса и высоким качеством деятельности судебных органов и органов, осуществляющих расследование, можно добиться справедливого правосудия [2, с. 193–198]. В рамках данной позиции обращает на себя внимание еще и необходимость учета срока, на протяжении которого были произведены различные процессуальные действия и принято итоговое решение по уголовному делу.
Значительное влияние на эффективность уголовного процесса оказывают ошибки в уголовно-процессуальной деятельности (действия и решения правоприменителей) и злоупотребление правом другими участниками процесса. В данном случае время, затрачиваемое на исправление ошибок, увеличивает общий срок уголовного судопроизводства, из-за чего страдает обеспеченность прав граждан, вовлеченных в уголовно-процессуальную деятельность. Злоупотребление же правом нарушает нормальный ход уголовного процесса и приводит к излишним действиям, направленным на его оптимизацию (обращение в суд с ходатайством об ускорении производства).
В некоторых нормативных правовых актах, постановлениях Пленума Верховного Суда РФ и постановлениях Конституционного Суда встречается указание на эффективность уголовного процесса. Согласно приведенным в них положениям, эффективным считается уголовный процесс, в рамках которого гарантируются права граждан, обеспечивается своевременное обращение в суд и торжествует справедливость. Безусловно, данные факторы являются важными при оценке эффективности, но не единственными.
Таким образом, рассмотрев различные подходы к пониманию сущности эффективности уголовного процесса, можно прийти к следующим выводам:
- при определении эффективности уголовного процесса внимание необходимо обращать не только на достигнутый результат, но и сам процесс его достижения, а также затрачиваемые ресурсы. При этом процессуальная экономия не должна становиться определяющей в этом вопросе. Сотрудникам правоохранительных органов следует максимально использовать имеющиеся в их распоряжении ресурсы для оптимизации своей деятельности и решения поставленных задач;
- срок уголовного судопроизводства в контексте оценки эффективности также не может стать определяющим фактором, так как уголовные дела отличаются объемом и сложностью, поэтому при оценке продолжительности уголовного процесса нужно учитывать различные аспекты и объективные препятствия, возникающие на пути органов, осуществляющих расследование, и суда;
- статистические показатели могут помочь в оценке эффективности уголовного процесса только в том случае, если помимо них учитывать другие факторы и проводить более глубокий анализ уголовно-процессуальной деятельности. Учетно-оценочные показатели работы сотрудников правоохранительной системы должны быть адекватны достижению цели уголовного процесса и свидетельствовать в большей степени о качестве, а не о количестве;
- эффективность уголовного процесса напрямую связана с гарантиями прав личности. От того, насколько будут обеспечены права участников уголовного процесса, будет зависеть оценка эффективности уголовно-процессуальной деятельности. Нельзя придавать приоритетное значение скорости раскрытия преступления и процессуальной экономии, если при этом права лиц, вовлеченных в уголовный процесс, будут чрезмерно ограничиваться и нарушаться. Не стоит забывать, что современное уголовно-процессуальное законодательство главной целью уголовного процесса ставит защиту прав личности, а не борьбу с преступностью (ст. 6 УПК РФ);
- суд, должностные лица и органы, осуществляющие расследование должны быть обеспечены всем необходимым в процессе осуществления ими своей деятельности. Кроме того, система поощрений, развитие и внедрение в уголовный процесс информационных технологий, должное материально-техническое обеспечение также будут оказывать существенное влияние на эффективность уголовного процесса;
- на основании приведённых подходов можно сделать вывод о том, что на данный момент отсутствует единое мнение среди учёных и практиков относительно критериев оценки эффективности уголовного процесса. В связи с этим представляется целесообразным аккумулировать имеющиеся точки зрения по данному вопросу и предложить в качестве основных критериев следующие: результат уголовно-процессуальной деятельности; средства и ресурсы, затрачиваемые на его получение; уровень обеспеченности прав граждан. Кроме того, могут быть выработаны и дополнительные критерии для отдельных видов уголовно-процессуальной деятельности, так как полностью идентичные критерии применять невозможно ввиду её специфических направлений (так, невозможно оценивать по одним и тем же критериям следственную и судебную деятельность). Таким образом можно примирить как теоретические, так и практические подходы по данному вопросу;
- эффективность уголовного процесса – оценочная категория, поэтому для того, чтобы сложить адекватное мнение о ней, необходимо учитывать множество аспектов, которые должны составлять единую систему оценки как самого процесса и достигнутого результата, так и объективных факторов, влияющих на уголовно-процессуальную деятельность.
