В ходе реализации мероприятий по борьбе с недостоверностью сведений об участниках хозяйственных обществ, содержащихся в ЕГРЮЛ, а также с обеспечением соблюдения прав третьих лиц при реализации участниками обществ с ограниченной ответственностью (далее – ООО, Общество) своих корпоративных прав законодатель внес ряд изменений в Федеральный закон «Об обществах с ограниченной ответственностью» от 08 февраля 1998 г. № 14-ФЗ[1] (далее – Закон об ООО). В частности с 1 января 2016 г. согласно п. 1 ст. 26 Закона об ООО в редакции Федерального закона «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части обеспечения достоверности сведений, представляемых при государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей» от 30 марта 2015 г. № 67-ФЗ[2] участник общества вправе выйти из общества путем отчуждения доли обществу независимо от согласия других его участников или общества, если это предусмотрено уставом общества. Заявление участника общества о выходе из общества должно быть нотариально удостоверено по правилам, предусмотренным законодательством о нотариате для удостоверения сделок.
Практика применения указанной правовой нормы исходит из того, что введенный законом обязательный нотариальный порядок удостоверения заявления о выходе из ООО предполагает также необходимость представления участником ООО, желающим выйти из общества, нотариально удостоверенного согласия своего супруга на распоряжение общим имуществом. Правоприменители ссылаются при этом на п. 3 ст. 35 СК РФ[3], согласно которому для заключения одним из супругов сделки по распоряжению имуществом, права на которое подлежат государственной регистрации, сделки, для которой законом установлена обязательная нотариальная форма, или сделки, подлежащей обязательной государственной регистрации, необходимо получить нотариально удостоверенное согласие другого супруга.
Социально-экономическое обоснование необходимости получения такого нотариально удостоверенного согласия основано на том, что супруг заинтересован в сохранении доли в уставном капитале ООО как ликвидного актива, приносящего стабильный доход. При этом получение действительной стоимости доли при выходе из ООО не всегда гарантирует имущественные интересы супруга, поскольку процедура расчета действительной стоимости доли в хозяйственном обществе бывает сопряжена с корпоративными спорами и нарушениями со стороны как общества, так и остальных его участников. Этот тезис применительно к коммерческим корпоративным организациям поддерживают и современные ученые [2, с. 122-135]. Судебная практика также демонстрирует примеры немалого количества споров, связанных с определением действительной стоимости доли в хозяйственном обществе. Например, в Постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 10 сентября 2013 г. № 3744/13[4], обосновывалось, что расчет действительной стоимости доли, подлежащей выплате участнику общества, должен производиться исходя из величины чистых активов общества, определенной с учетом рыночной стоимости принадлежащего обществу недвижимого имущества, без включения в эту стоимость НДС. В рамках другого дела в Постановлении Арбитражного суда Уральского округа от 07 декабря 2017 г. № Ф09-6595/17 по делу № А60-28406/2016[5] подтверждена процессуальная необходимость назначения судебной экспертизы по делу об определении действительной стоимости доли в хозяйственном обществе. Аналогичные выводы содержатся в Постановлении Арбитражного суда Московского округа от 09 июня 2018 г. № Ф05-7443/2018 по делу № А40-189292/2016[6] и в Постановлении Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 29 июня 2018 г. № Ф02-2421/2018 по делу № А19-20042/2015[7].
Кроме того, как отмечается в научной литературе, требование оформления согласия в нотариальной форме позволяет обеспечить установление личности одобряющего лица, а также его действительную волю, направленную на возникновение юридических последствий, предусмотренных сделкой [12, с. 113]. Установление личности одобряющего лица и его действительной воли важно, поскольку на практике оспаривание сделок с долями в уставном капитале хозяйственных обществ происходит зачастую по критерию порока воли в сделке.
Не споря с необходимостью защиты имущественных прав супруга участника ООО, желающего выйти из общества, в настоящем исследовании мы приведем несколько аргументов в попытке обосновать спорность необходимости получения нотариального согласия супруга на выход из ООО в случае нахождения доли в уставном капитале общества в общей совместной собственности супругов:
- Федеральным законом «О внесении изменений в главы 1, 2, 3 и 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» от 30 декабря 2012 г. № 302-ФЗ в п. 1 ст. 2 ГК РФ[8] внесено дополнение в части корпоративных отношений, попадающих под правовое регулирование нормами гражданского права.
Закрепление корпоративных отношений в тексте ГК РФ явилось итогом последовательного воплощения в жизнь наработок пп. 1 и 2 Концепции развития гражданского законодательства, разработчики которой указывали на то, что «… с точки зрения предмета гражданского законодательства необходимо включить в п. 1 ст. 2 ГК РФ еще одну группу отношений, регулируемых гражданским законодательством, а именно корпоративные отношения, под которыми следует понимать отношения, связанные с правом участия в корпорации, а также соответствующие обязательственные отношения между учредителями (участниками) и корпорацией. Нормы, регулирующие корпоративные отношения, могут также применяться на субсидиарной основе и к юридическим лицам некорпоративного типа, если иное не вытекает из существа таких отношений».
С учетом содержания корпоративных правоотношений необходимо учитывать, что участник ООО в силу п. 1 ст. 2 ГК РФ связан с другими участниками и обществом корпоративными правоотношениями и реализация предусмотренного уставом права на выход участника из ООО является одним из корпоративных прав такого участника, что отражено также в работах исследователей (например, М. Н. Илюшиной [3, с. 16] и А. В. Махнева [7, с. 5940]). Признание выхода из общества в качестве корпоративного права участника находит подтверждение в судебной практике. Так, в Постановлении Девятого арбитражного апелляционного суда от 03 мая 2018 г. по делу № 09АП-14497/2018[9] указано, что нормы семейного законодательства не могут вторгаться в сферу регулирования корпоративного права. Таким образом, супруг участника, намеренного выйти из ООО, корпоративными правами по отношению к обществу не обладает, а имеет лишь имущественные права на доход от использования общего имущества супругов (в нашем случае – доли в уставном капитале ООО). Указанный довод об особом соотношении корпоративных прав участника хозяйственного общества с имущественными правами супруга данного участника поддерживается в юридической науке, где отмечается организационно-процедурный компонент корпоративных прав и экономико-материальный компонент прав имущественных [5, с. 10-15].
Поскольку заявление участника о выходе из ООО направлено на реализацию корпоративного права на прекращение членства в обществе, то совершаемое при этом неизбежное распоряжение долей в уставном капитале ООО как общим имуществом супругов носит сопутствующий характер и не является для участника самоцелью. Иными словами, имущественные права на долю в уставном капитале ООО принадлежат обоим супругам, а корпоративные – только супругу-участнику общества. Поддержку данной точки зрения можно найти и в работах других исследователей. Так, С. Ю. Чашкова в своей работе обоснованно отмечает, что «… сделка по выходу из ООО в порядке ст. 26 Закона об ООО не является сделкой по распоряжению долей ООО как общим имуществом супругов и не имеет в качестве основной правовой цели ее совершения распоряжение долей ООО. Заявление о выходе из ООО направлено на реализацию личного неимущественного права участия» [10, с. 55].
В связи с этим полагаем, что противопоставление корпоративных прав участника ООО и имущественных прав супруга такого участника, а также постановка возможности реализации одних прав в зависимости от других является весьма дискуссионной. Законодательное обоснование этому доводу можно найти в п. 2 ст. 1 ГК РФ, согласно которому участники гражданского оборота осуществляют свои права своей волей и в своем интересе. Аналогичная позиция высказана и в научной литературе. В частности, Т. В. Шмелева, ссылаясь на нотариальную практику города Москвы, утверждает, что «… волеизъявление участника общества, выраженное в форме заявления о выходе из состава участников, не является сделкой и не может подпадать под действие ст. 35 СК РФ» [13, с. 65].
Отметим, что на практике нотариусы при удостоверении заявления участника о выходе из общества основываются на правилах, предусмотренных ст. 54 и 55 Основ законодательства РФ о нотариате, а именно разъясняют смысл и значение совершаемой сделки, проверяют действительность воли лица на реализацию своих прав и принадлежность таких прав лицу, а также соответствие таких действий требованиям законодательства[10], признавая тем самым выход участника из Общества сделкой. Данная позиция находит отражение и в доктрине. Так, в работах О. А. Кузнецовой [4, c. 59] и Г. Г. Черемных, В. А. Бочковенко [11, с. 8] отражено определение выхода участника из ООО в качестве односторонней сделки, направленной на отчуждение доли в уставном капитале ООО. При этом под односторонней сделкой мы понимаем сделку, для совершения которой необходимо и достаточно выражения воли одной стороны.
Для представления полноты взглядов на поставленный вопрос отметим точку зрения, высказанную Л. Ю. Михеевой, по убеждению которой «… не нужно делить права участника на имущественные и неимущественные. <…> Невозможно делить интерес участника на имущественный и неимущественный – он всегда имущественный. Если вы участник общества – вы хотите получать прибыль. Вы хотите, чтобы вам не мешали конкуренты или партнеры по бизнесу и чтобы корпоративный договор исполнялся. Здесь не может быть неимущественной составляющей» [8, с. 18]. Небезусловность данной позиции подтверждается существующей судебной практикой. Так в Постановлении Десятого арбитражного апелляционного суда по делу № А41-11823/1[11] указано, что права участника общества возникают из личного его участия в обществе и регламентированы нормами корпоративного, а не семейного законодательства. Исходя из этих норм у другого супруга может возникнуть только имущественное право на часть выплаченной действительной стоимости доли.
- Состояние участника в Обществе возможно расценивать в качестве состояния в правовом объединении лиц. Этот тезис укладывается в существующий в науке подход к пониманию ООО как к объединению не только капитала его участников, но и часто их личного труда.
В связи с этим необходимость получения участником ООО нотариального согласия своего супруга на выход из ООО вступает в определенное противоречие с п. 2 ст. 20 Всеобщей декларации прав человека («никто не может быть принуждаем вступать в какую-либо ассоциацию»)[12], п. 2 ст. 22 Международного пакта о гражданских и политических правах («пользование этим правом (свобода ассоциаций – примеч. автора) не подлежит никаким ограничениям, кроме тех, которые предусматриваются законом и которые необходимы в демократическом обществе в интересах государственной или общественной безопасности, общественного порядка, охраны здоровья и нравственности населения или защиты прав и свобод других лиц»)[13] и, как следствие, с п. 2 ст. 30 Конституции РФ[14], согласно которому никто не может быть принужден к вступлению в какое-либо объединение или пребыванию в нем.
Данные конституционные гарантии в полной мере распространяются и на корпоративные отношения, возникающие в связи с выходом участника из ООО. Обозначенная позиция о распространении положений ч. 2 ст. 30 Конституции РФ на деятельность ООО подтверждена в научной литературе [1, с. 35]. В частности, со ссылкой на позицию Конституционного суда РФ, выраженную в Постановлении Конституционного суда РФ от 24 октября 1996 г. № 17-П[15], определяется, что Общество по своей сути является объединением, созданным гражданами для совместной реализации права свободно использовать свои способности и имущество для предпринимательской и иной незапрещенной законом экономической деятельности, а также права иметь в собственности, владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом как единолично, так и совместно с другими лицами [6, с. 38].
Представим для наглядности следующую ситуацию. Участник реализует свое право на выход из ООО, не получив при этом нотариально удостоверенного согласия своего супруга в порядке, предусмотренном п. 3 ст. 35 СК РФ. В связи с этим супруг вправе обратиться в суд с иском в порядке ст. 173.1 ГК РФ о признании недействительной оспоримой сделки по выходу участника из ООО. Несмотря на отмечаемую рядом ученых сложность вопросов доказывания того факта, что другая сторона сделки, которой в данном случае является общество, знала или должна была знать об отсутствии необходимого согласия супруга на момент совершения сделки, в связи с отсутствием обязанности участников ООО раскрывать информацию о том, что они находятся в браке, она все-таки не блокирует возможность применения последствий, предусмотренных ГК РФ для недействительных сделок [9, с. 43].
В случае удовлетворения судом требований супруга и применения предусмотренных ст. 12 ГК РФ последствий недействительности сделки (например, восстановление положения, существовавшего до нарушения права), участник ООО будет восстановлен в своем прежнем статусе. Таким образом возникает специфическая ситуация, при которой супруг, не являющийся участником общества, имеет возможность понудить своего супруга являться членом ООО помимо своей воли. При этом обращаем внимание на то, что в законодательстве отсутствуют нормы, аналогичные п. 1 ст. 26 Закона об ООО, применительно к участникам непубличных акционерных обществ[16] и производственных кооперативов[17]. В связи с этим участники ООО, обязанные представлять нотариальное согласие супруга при реализации права на выход из общества, фактически оказываются в худшем положении, нежели участники других коммерческих корпораций.
На основании изложенного приходим к выводу, что состоявшееся в 2016 г. реформирование Закона об ООО в части установления императивного требования получения участником нотариального согласия своего супруга на выход из ООО в случае нахождения доли в уставном капитале в общей собственности существенным образом ограничивает реализацию как корпоративных, так и конституционных прав участника. Полагаем, что в сложившейся ситуации актуальным будет рассмотрение вопроса о внесении изменений в п. 3 ст. 35 СК РФ, исключающих необходимость получения нотариально удостоверенного согласия супруга на распоряжение общим имуществом в случае реализации участником ООО своего корпоративного права на выход из общества.
