Упорство, настойчивость, терпение приносят плоды, достойные уважения, и способствуют развитию права. Примером могут быть действия по защите интересов гражданки России И. Ю. Федотовой.
Не согласившись с решением Таганрогского городского суда Ростовской области от 16 октября 2000 г. по иску об истребовании имущества из чужого незаконного владения и о взыскании убытков, полагая, что решение постановлено в незаконном составе, И. Ю. Федотова обратилась в Европейский Суд по правам человека (ЕСПЧ). 13 апреля 2006 г. ЕСПЧ вынес постановление по ее жалобе, в котором установил, что нарушена ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод[1] (далее — Конвенция), поскольку судебное решение принято незаконным составом суда[2]. Получив данное постановление, И. Ю. Федотова обратилась с заявлением о пересмотре судебного акта по вновь открывшимся обстоятельствам, но суд не нашел соответствующего основания в ГПК РФ[3]. Не согласившись с решением, она обратилась в Конституционный Суд РФ с требованием признать ч. 2 ст. 392 ГПК РФ, содержащую перечень оснований для пересмотра вступивших в законную силу судебных актов, противоречащей ч. 1 ст. 46 Конституции РФ[4], поскольку ч. 2 ст. 392 ГПК РФ препятствует пересмотру решения суда общей юрисдикции по вновь открывшимся обстоятельствам, когда таким обстоятельством является судебная ошибка, установленная решением ЕСПЧ, вынесенным по жалобе заявителя. Одновременно И. Ю. Федотова направила новое обращение в ЕСПЧ — теперь уже не только о нарушении ст. 6, но и ст. 13 Конвенции, мотивировав жалобу отсутствием эффективных средств для защиты права, защищаемого Конвенцией.
Конституционный Суд РФ Определением от 15 ноября 2007 г. № 757-О-О отказал в принятии к рассмотрению жалобы И. Ю. Федотовой на нарушение ее конституционных прав ч. 2 ст. 392 ГПК[5], так как счел, что поскольку судебное решение, о пересмотре которого по вновь открывшимся обстоятельствам просит И. Ю. Федотова, вынесено с существенным нарушением норм процессуального права (незаконным составом суда), то заявительнице следует обратиться для восстановления нарушенного права в суд надзорной инстанции с соответствующей жалобой. Заявительница, получив копию данного документа, немедленно обратилась в Таганрогский городской суд с ходатайством о восстановлении срока подачи надзорных жалоб на состоявшиеся судебные акты. Определениями Таганрогского городского суда от 13 февраля 2008 г., оставленными без изменения определениями судебной коллегии по гражданским делам Ростовского областного суда от 27 марта 2008 г., в удовлетворении ходатайств отказано на том основании, что срок надзорного обжалования равен 1 году со дня вступления судебного акта в законную силу, в то время как со дня вступления в законную силу оспариваемых актов прошло не менее 7 лет.
Таким образом, достоверно известно, что определение и решение Таганрогского городского суда от 2 октября 2000 г. и 16 октября 2000 г. являются явно незаконными, но отсутствует доступная эффективная правовая процедура, в которой заявитель может добиться пересмотра незаконных судебных актов. Безусловно, ситуация абсурдная и можно было понять причину повторного обращения заявителя в ЕСЧП, но уже о нарушении права, гарантированного ст. 13 Конвенции. Письмом от 7 июля 2008 г. ЕСПЧ уведомил заявительницу о том, что начато предварительное изучение жалобы. Надо отдать должное заявителю и/или адвокатам, которые осуществляли защиту ее прав, И. Ю. Федотова не стала ждать рассмотрения дела ЕСПЧ и вновь обратилась в Конституционный Суд РФ.
Данное обстоятельство заслуживает отдельного комментария, сейчас же ограничимся указанием, что предмет нового обращения в Конституционный Суд РФ уже не ст. 392 ГПК РФ, а весь разд. IV «Пересмотр вступивших в законную силу судебных постановлений» ГПК РФ, как не соответствующий ч. 4 ст. 15 и ст. 18, а также ч. 1 и 2 ст. 46 Конституции РФ. В новом обращении заявитель обжалует не букву закона, а его дух, позволяющий оставлять в силе незаконные решения и не дающий возможность исправить судебную ошибку ни в надзорном порядке, ни в порядке пересмотра по вновь открывшимся или новым обстоятельствам.
Жалоба И. Ю. Федотовой принята к рассмотрению, к моменту судебного разбирательства объединена с жалобами еще двух граждан, оспаривавших ст. 392 ГПК РФ в той части, в которой она препятствует пересмотру вступивших в законную силу судебных решений по вновь открывшимся обстоятельствам на основании постановлений ЕСПЧ.
При рассмотрении дела Конституционный Суд РФ жалобу И. Ю. Федотовой «сузил» до вопроса о конституционности ч. 2 ст. 392 ГПК РФ, указав, что представленными материалами подтверждается применение в деле только данной статьи. Комментарии излишни — конечно же, Конституционный Суд РФ произвольно «сузил» предмет жалобы, но его решения не подлежат пересмотру. Вероятно, Конституционный Суд РФ выбрал наиболее удобный предмет для рассмотрения, полагая, что в любом случае защитит права заявителей. Отчасти такая возможность существует в связи с тем, что широкой общественности не доступны тексты обращений в Конституционный Суд РФ и другие материалы дел об оспаривании конституционности норм законодательных актов. Соответственно, риск того, что произвольное обращение с предметом жалобы станет предметом научного и профессионального общественного обсуждения, совсем невелик. Но если подобное допускает Конституционный Суд РФ, то можно ли ожидать иного от остальных судов? Полагаем, что юристы вправе рассчитывать на то, что Конституционный Суд РФ будет образцом процессуального поведения и уважения к заявителям. В таком случае, как представляется, правовые позиции Конституционного Суда РФ не будут искажаться арбитражными судами и судами общей юрисдикции, решения Конституционного Суда РФ станут полностью исполняться в силу его авторитета.
По всей видимости, адвокаты заявителя, обнаружив изменение предмета жалобы, решили указать, что в деле были материалы, свидетельствующие о применении положений всей гл. 41 ГПК РФ, стали настаивать на рассмотрении жалобы в полном объеме. В результате и появилось Определение Конституционного Суда РФ от 22 апреля 2010 г. № 611-О-О[6], но все это не может снизить значения Постановления Конституционного Суда РФ от 26 февраля 2010 г. № 4-П[7]. Названное постановление является новой вехой в борьбе за исполнением постановлений ЕСПЧ. Конституционный Суд РФ здесь не только указал путь для разрешения практической проблемы исполнения решений ЕСПЧ, но и задал гражданскому судопроизводству вектор развития. «Поскольку права и свободы человека и гражданина, признанные Конвенцией, — это те же по своему существу права и свободы, что закреплены в Конституции РФ, подтверждение их нарушения соответственно ЕСПЧ и Конституционного Суда РФ — в силу общей природы правового статуса этих органов и их предназначения — предполагает возможность использования в целях полного восстановления нарушенных прав единого институционального механизма исполнения принимаемых ими решений»[8].
Важность постановления трудно переоценить, не можем не выразить признательность Конституционному Суду РФ за последовательные шаги в сторону справедливости. Далее следует ограничиться краткой оценкой указанного постановления.
В Постановлении Конституционного Суда РФ от 26 февраля 2010 г. № 4-П ч. 2 ст. 392 ГПК РФ была признана не противоречащей Конституции РФ, поскольку по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующего правового регулирования, в том числе с учетом провозглашенного ч. 4 ст. 15 Конституции РФ приоритета правил международного договора РФ, она не может рассматриваться как позволяющая суду общей юрисдикции отказывать в пересмотре по заявлению гражданина вынесенного им судебного постановления по вновь открывшимся обстоятельствам в случае, если ЕСПЧ установлено нарушение положений Конвенции при рассмотрении конкретного дела, по которому было вынесено данное судебное постановление, послужившее поводом для обращения заявителя в ЕСПЧ.
В Постановлении Конституционного Суда РФ указано на необходимость пересмотра судебных постановлений по делам заявителей, принятых на основании ст. 392 ГПК РФ в истолковании, расходящемся с ее конституционно-правовым смыслом, выявленным Конституционным Судом РФ. Но никто из заявителей до настоящего времени процессуальных выгод от этого постановления не получил. Так, заявление А. А. Дорошка о пересмотре постановления суда надзорной инстанции по вновь открывшимся обстоятельствам (постановлением ЕСПЧ по его жалобе), было оставлено без удовлетворения, теперь уже по мотиву того, что суд первой инстанции допустил существенные нарушения норм материального права, а потому его решение по делу правомерно отменено в порядке надзора[9].
Другими словами, суд общей юрисдикции проигнорировал ст. 46 Конвенции, ч. 3 ст. 46 Конституции РФ и ч. 6 ст. 1 Федерального закона от 30 марта 1998 г. № 54-ФЗ[10], где сказано, что Российская Федерация в соответствии со ст. 46 Конвенции признает ipso facto и без специального соглашения юрисдикцию ЕСПЧ обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и протоколов к ней в случаях предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после их вступления в действие в отношении Российской Федерации.
Если исходить из того, что «права и свободы человека и гражданина, признанные Конвенцией, — это те же по своему существу права и свободы, что закреплены в Конституции РФ», то, конечно же, суд надзорной инстанции не восстановил нарушенные конституционные права, и можно утверждать, что постановление Конституционного Суда РФ в отношении гражданина А. А. Дорошка не было исполнено.
Президиум Тамбовского областного суда, куда заявитель А. Е. Кот обратился с заявлением о пересмотре определения от 26 июня 2003 г., отказал в его удовлетворении (постановление от 19 августа 2010 г.), указав, что оспоренным определением надзорной инстанции решение суда первой инстанции и определение кассационной инстанции не были изменены и новое решение не было вынесено, а лишь были отменены ранее постановленные судебные акты, и дело направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции[11]. Здесь надо отметить, что ЕСПЧ установил нарушение ст. 6 Конвенции и ст. 1 Протокола № 1 к ней в отношении А. Е. Кота, выразившееся в отмене в порядке надзора вступившего в законную силу судебного постановления[12].
Права гражданина А. Е. Кота были нарушены именно судом надзорной инстанции. Проблема здесь заключается в том, что процедура пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам не создавалась для пересмотра постановленных судебных актов в связи с постановлениями Конституционного Суда РФ и постановлениями ЕСПЧ, а лишь была приспособлена законодателем как возможный путь разрешения правовой коллизии. Но приспособление не было осуществлено системно с учетом положений других статей. Так, в частности, ст. 393 ГПК, определяющая подсудность рассмотрения заявлений о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам оставлена без изменений, а она функционирует только в той ситуации, когда основанием для пересмотра являются вновь открывшиеся фактические обстоятельства. Но редакция ст. 393 ГПК РФ не предусматривает процедуры восстановления нарушенного права, если оно нарушено неправильным толкованием права и незаконной отменой судебных актов надзорной инстанцией.
Безусловно, суд первой инстанции не в состоянии восстановить нарушенное право, когда право нарушено незаконной отменой судебных актов судом надзорной инстанцией.
В Рекомендации Комитета Министров Совета Европы от 19 января 2000 г. № R(2000)2[13] по пересмотру дел и возобновлению производства по делу на внутригосударственном уровне в связи с решениями ЕСЧП указано, что обязательства стран участниц Конвенции по исполнению постановлений ЕСПЧ могут повлечь за собой принятие мер иных, нежели только удовлетворение присужденного ЕСПЧ в соответствии со ст. 41 Конвенции и/или общих мер, и мер, обеспечивающих, насколько это возможно, восстановление той ситуации, в которой находилось лицо до нарушения Конвенции (restitutio in integrum). Практика Комитета Министров Совета Европы по осуществлению контроля за выполнением решений ЕСПЧ показывает, что в определенных обстоятельствах пересмотр дел или возобновление производства по делу оказываются самыми эффективными, если не единственными, мерами для достижения restitutio in integrum.
Очевидно, что восстановлением той ситуации, в которой находилось лицо до нарушения Конвенции (restitutio in integrum), незаконной отменой судебного акта в надзорном порядке будет отмена судебного акта надзорной инстанции и оставление в силе, ранее отмененных вступивших в законную силу судебных актов.
Ст. 393 ГПК РФ предусматривает, что пересмотр по вновь открывшимся или новым обстоятельствам постановлений судов апелляционной, кассационной или надзорной инстанции, которыми изменено или принято новое судебное постановление, производится судом, изменившим судебное постановление или принявшим новое судебное постановление. В данной статье нет запрета на пересмотр по вновь открывшимся и новым обстоятельствам постановлений и определений надзорных инстанций и там же сказано: «вступившее в законную силу судебное постановление пересматривается по вновь открывшимся или новым обстоятельствам судом, принявшим это постановление»[14]. Но указание на подсудность рассмотрения такого заявления только судом, изменившим судебное постановление или принявшим новое судебное постановление, становится непреодолимым барьером для восстановления нарушенных прав судом надзорной инстанции.
Впрочем, в этой ситуации оказываются не только граждане, получившие защиту в ЕСПЧ, но и защищенные Конституционным Судом РФ. Так, попытка гражданина России М.-С. А. Абакарова добиться исполнения Постановления Конституционного Суда РФ от 5 февраля 2007 г. № 2-П[15] разбилась именно на положениях ст. 393 ГПК РФ[16]. Его конституционные права были нарушены судом надзорной инстанции, который отменил вступившие в законную силу судебные акты, а в последующем дело было передано в суд другого субъекта Федерации. Несмотря на то, что в России споры о подсудности между судами не допускаются, он так и не смог найти суд, который мог бы восстановить его нарушенное право. Нижестоящие суды отказывали в пересмотре в связи с тем, что они его прав не нарушали, компетенции в отношении вышестоящего суда не имеют. Суд надзорной инстанции отказывал в соответствии со ст. 393 ГПК РФ, утверждая, что он всего лишь отменил судебный акт, не изменяя его и не вынося нового решения, кроме того, в состав компетенции суда надзорной инстанции не входит возможность рассматривать заявления о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам.
К сожалению, Конституционный Суд РФ здесь не видит никакой проблемы: «В соответствии со статьей 393 ГПК Российской Федерации пересмотр по вновь открывшимся обстоятельствам решений, определений судов апелляционной, кассационной или надзорной инстанции, постановлений президиумов судов надзорной инстанции, на основании которых изменено решение суда первой инстанции или принято новое решение, производится судом, изменившим решение суда или принявшим новое решение. По смыслу данных положений, в случае отмены судом надзорной инстанции обжалованных в порядке надзора судебных постановлений и направления дела на новое рассмотрение, пересмотру по вновь открывшимся обстоятельствам при наличии указанных в статье 392 ГПК Российской Федерации оснований подлежит не соответствующее постановление суда надзорной инстанции, а решение суда, которым было вынесено новое решение по делу. Таким образом, вопреки содержащемуся в жалобе утверждению, положения статьи 393 ГПК Российской Федерации не препятствуют лицу, участвующему в деле, осуществить защиту своих прав, нарушенных, по его мнению, вследствие отмены судом надзорной инстанции постановлений нижестоящих судов и направления дела на новое рассмотрение, путем подачи соответствующего заявления в суд, вынесший новое решение по данному делу, и, тем самым, не могут быть признаны нарушающими конституционные права заявителя, перечисленные в жалобе»[17].
Как представляется автору, обращение в суд, вынесшему новое решение по данному делу, не может восстановить restitutio in integrum, ведь право нарушено вышестоящим судом отменой судебного решения в надзорном порядке. Аналогичная ситуация возникает, когда Европейский суд по правам человека устанавливает, что ст. 6 Конвенции нарушена в связи с рассмотрением дела в кассационной инстанции без надлежащего извещения сторон.
Вернемся к Постановлению Конституционного Суда РФ от 26 февраля 2010 г. № 4-П и скажем, как оно было исполнено в отношении гражданки И. Ю. Федотовой. Исполнение данного постановления в отношении гражданки И. Ю. Федотовой столкнулось с отсутствием дела в суде — его уничтожили в связи с истечением срока хранения.
В такой ситуации, действительно возникает вопрос о соблюдении Россией ст. 6 и ст. 13 Конвенции, тем более, что повторная жалоба уже была подана. Однако заявитель не стал ждать результатов повторного рассмотрения, а обратился в Комитет Министров Совета Европы, который осуществляет контроль за исполнением постановлений ЕСПЧ в порядке ст. 46 Конвенции. Комитет Министров Совета Европы, получив данные от заявителя, уже уведомил, что вопрос исполнения постановления ЕСПЧ по ее делу находится под контролем и обещал уведомить о принятых мерах.
Надо отметить, что если Комитет Министров Совета Европы считает, что «Высокая Договаривающаяся Сторона отказывается подчиниться окончательному постановлению по делу, в котором она выступает стороной, он вправе после направления официального уведомления этой Стороне передать на рассмотрение ЕСПЧ вопрос, не нарушила ли эта Сторона свою обязанность, установленную п. 1 ст. 46 Конвенции»[18].
Таким образом, в данной ситуации, несмотря на то, что исполнение постановления Конституционного Суда РФ не состоялось, но вопрос исполнения постановления ЕСПЧ остается открытым, впрочем, быть может, надзор Комитета Министров Совета Европы поможет исполнить не только постановление ЕСПЧ, но и попутно постановление Конституционного Суда РФ, поскольку в данном случае их исполнение взаимосвязано. Однако неисполнение решений Конституционного Суда РФ приводит к иллюзорности прав, защищаемых Конституцией РФ, и де-факто аннулирует право на обращение в Конституционный Суд РФ.
Конституция РФ не предполагает контрольного органа за исполнением решения Конституционного Суда РФ аналогичного Комитету Министров Совета Европы, требование о прямом действии и строгом соблюдении Конституции РФ, закрепленные ст. 15 ч. 1 и 2, обращены не только к законодателю, но и ко всем другим органам публичной власти и их должностным лицам, а также судам всех инстанций. Соответственно, высшие судебные инстанции должны обеспечивать единство судебной практики, прежде всего, в области применения положений Конституции РФ. По нашему наблюдению, исполнение решений Конституционного Суда РФ терпит неудачи из-за равнодушия Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ, допускающих игнорирование правовых позиций Конституционного Суда РФ.
Из приведенных примеров очевидно, что нижестоящие суды были бы более внимательны к исполнению решений и Конституционного Суда РФ, и ЕСПЧ, если бы вышестоящие суды настойчиво требовали от нижестоящих судов соблюдения положений Конституции РФ и сами бы не показывали примеров игнорирования решений Конституционного Суда РФ.
Дело даже не в несовершенстве процессуальных норм, а лишь в направлении существующей практики к признанию правовых позиций Конституционного Суда РФ и ЕСПЧ, которое может повысить уважение к судебной системе и восстановить веру в возможность достижения справедливости и без обращения к ЕСПЧ. Конечно же, надежда не должна быть обманута, поскольку любое доверие приобретается не так быстро, как теряется. «Отчуждение, то есть взаимное недоверие между властью и обществом, — это исконная российская проблема, которую невозможно решить за пару десятилетий, — обоснованно говорит Председатель Конституционного Суда РФ профессор В. Д. Зорькин. — Но доверие, безусловно, вернется сторицей ростом уважения к праву и правовым институтам, к государству, ростом правосознания и становлением гражданского общества, где права и свободы будут реальностью, а не мечтой идеалистов [1].
