Актуальность исследования
В настоящее время распространение инфекционных и паразитарных болезней является ключевой глобальной проблемой человечества, с проявлением которой столкнулся каждый человек в мире. В целях профилактики распространения и предотвращения возникновения подобного вида биологических угроз современным механизмом профилактики распространения и роста заболеваемости является правовое регулирование биологических рисков и постоянный мониторинг биологических угроз. В условиях признания международным сообществом биологических угроз важнейшими глобальными проблемами современности, актуальным и значимым является разработка дополнительных международных документов по запрету биологического, бактериологического, химического, радиационного и других видов оружия, влияющих на биологическое благополучие человека [13, с. 10]. Однако ряд исследователей отмечают, что в настоящее время международное правотворчество не способно решить проблемы урегулирования запрета разработки и испытания биологического оружия, а также контроля за их использованием [13, с. 11]. В связи с чем обеспечение биологического благополучия мирового сообщества остается под вопросом. В данном контексте возрастает роль национального регулирования с целью обеспечения собственной биологической безопасности, в том числе и посредством уголовно-правовых средств [6, с. 9].
В настоящее время многие суверенные государства стремятся урегулировать вопросы биологической безопасности на законодательном уровне. Наиболее популярной законодательной практикой становится принятие законодательных актов, систематизирующих в своем содержании все виды биологических угроз, обосновывающих комплексное название «О биологической безопасности». В частности, подобные законы приняты и действуют в Российской Федерации, Австралии, Республике Казахстан, Республике Таджикистан, Новой Зеландии, Турецкой Республике, Исламской Республике Мавритании, Республике Корея, Китайской Народной Республике.
Другая группа государств пошла по пути законодательного регулирования отдельных разновидностей биологических угроз. К примеру, в Венгрии действует закон «О биотехнологической деятельности»[1], в Израиле закон «О регулировании исследований биологических инфекционных агентов»[2], в ОАЭ закон «О биологической безопасности генно-инженерно-модифицированных организмов»[3].
В некоторых странах под законодательное регулирование подпадают целые отрасли. Так, к примеру, в Индии действует закон «О биобезопасности в сельском хозяйстве», а во Франции закон «О биоэтике» [15].
Вместе с тем ряд стран ограничился принятием подзаконных нормативных правовых актов в виде постановлений Правительства, к примеру: Постановление совета министров республики Беларусь «О Концепции национальной системы обеспечения биологической безопасности»[4].
Как представляется авторам настоящего исследования, использования единичного нормативного правового акта недостаточно для обеспечения биологической безопасности. Для обеспечения действенной правовой защиты от распространения биологических угроз необходимо формирование разветвленной системы законодательных и подзаконных нормативных правовых актов, а также постоянный мониторинг их применения в конкретном государстве.
Стоит отметить, что нормативно-правовое регулирование обеспечения биологической безопасности в Российской Федерации находится только на этапе формирования, основой для которого является Федеральный закон от 30 декабря 2020 г. № 492-ФЗ «О биологической безопасности в Российской Федерации»[5] (далее – ФЗ «О биологической безопасности»). В рамках его конкретизации происходит поиск оптимальной системы и правовых механизмов обеспечения безопасности в связи с возросшими рисками воздействия опасных биологических факторов [14, с. 36]. Перечень нормативных правовых актов Президента Российской Федерации, Правительства Российской Федерации и федеральных органов исполнительной власти, подлежащих признанию утратившими силу, приостановлению, изменению или принятию в связи с принятием ФЗ «О биологической безопасности», предусматривает принятие шестнадцати нормативных правовых актов Правительства Российской Федерации и федеральных органов исполнительной власти, направленных на конкретизацию отдельных норм ФЗ «О биологической безопасности». К сожалению, не все из них приняты до настоящего времени, что обуславливает существенный пробел отечественного правового регулирования.
Определенную сложность в выстраивании системы нормативных правовых актов предопределяет и тесная взаимосвязь ФЗ «О биологической безопасности» в области объекта правового регулирования с законодательством в области радиационной безопасности, промышленной безопасности, технической безопасности, экологическим и противоэпидемическим законодательством.
Разграничение понятий «мониторинг
нормативных правовых актов в области биологической безопасности»
и «мониторинг биологических угроз»
Особое значение правовой мониторинг приобретает в случаях, когда вводятся новые нормы, меняющие характер правового регулирования, или вступают в силу законодательные нормы, регулирующие новый, ранее не регулируемый, вид общественных отношений. Традиционно в отечественной правовой науке под правовым мониторингом понимается «динамичный организационный и правовой институт информационно-оценочного характера, движущийся по всем стадиям функционирования управления, хозяйствования, проявляющийся на всех этапах возникновения и действия права» [12, c. 13]. Как отмечает профессор М. М. Рассолов, правовой мониторинг – это не правоприменительная деятельность компетентных государственных органов, а правореализационная деятельность, больше относящаяся к общему нормативному регулированию и правовой политике [7, с. 21].
В научной литературе понятие «правовой мониторинг» разграничивается с понятием «мониторинг правоприменения». Согласно Указу Президента Российской Федерации от 20 мая 2011 г. № 657 «О мониторинге правоприменения в Российской Федерации» (вместе с «Положением о мониторинге правоприменения в Российской Федерации»)[6] под мониторингом правоприменения понимается комплексная и плановая деятельность, осуществляемая федеральными органами исполнительной власти и органами государственной власти субъектов Российской Федерации в пределах своих полномочий, по сбору, обобщению, анализу и оценке информации для обеспечения принятия (издания), изменения или признания утратившими силу нормативных правовых актов. Как справедливо отмечается в литературе, в данном случае законодательное определение понятия мониторинг правоприменения значительно расширяет его содержание по сравнению с названием, поскольку мониторингом может быть охвачена целая отрасль, подотрасль нормативных правовых актов, практика их реализации, что в полной мере характерно для более содержательного понятия – правовой мониторинг [2, с. 69].
Наряду с понятиями «правовой мониторинг» и «мониторинг правоприменения» в правовой науке используются также понятия «мониторинг нормативных правовых актов» и «мониторинг законов». При этом наиболее удачным и предпочтительным является понятие мониторинга нормативных правовых актов, поскольку оно более точно выражает смысл, включая нормативны правовые акты различной юридической силы [2, с. 70]. Кроме того, Ю. Г. Арзамасов и Я. Е. Наконечный считают мониторинг нормативных правовых актов основополагающим по сравнению с другими разновидностями правового мониторинга [1, с. 10].
Принятие в 2020 году ФЗ «О биологической безопасности» и разработка ряда нормативных правовых актов, направленных на конкретизацию отдельных его положений, регулирующих новый вид общественных отношений – правоотношений в области биологической безопасности, предопределяет необходимость проведения мониторинга указанных актов с целью выявления пробелов правотворческого регулирования данного типа отношений, что будет способствовать снижению потенциальной опасности и реализации приоритетных направлений развития российского общества – народосбережения России и повышении качества жизни граждан как одного из ключевых факторов укрепления Российского государства.
Несмотря на сравнительную непродолжительность действия данного федерального закона, отечественные исследователи уже сейчас отмечают наличие в нем законодательных пробелов. Во-первых, в исследованиях отмечается сравнительно узкий подход к самому определению биологическая безопасность, которое не охватывает человека как индивида, не касается социально-незащищенных слоев населения. Во-вторых, в качестве биологических угроз называются исключительно биологические факторы, без их связи с другими естественными и искусственными угрозами [13, с. 12]. Как отмечает Н. И. Кузнецова, правовая недоработанность ФЗ «О биологической безопасности» встречается уже в статье 1 указанного закона в вопросе соотношения понятий «биологическая» и «национальная» безопасность и проблем их систематизации. Автор отмечает, что понятийный блок указанного закона имеет важное значение, поскольку все последующие нормативные правовые акты, принятые в сфере биологической безопасности, должны опираться на термины, используемые в нем [4, с. 66]. В-третьих, отмечается рамочный характер ФЗ «О биологической безопасности» (включает всего 16 статей), а также необходимость принятия значительного числа подзаконных актов для обеспечения его фактической работоспособности, что не позволяет говорить о высоком юридико-техническом уровне документа [8, с. 102–103].
От разновидностей правового мониторинга стоит отличать мониторинг биологических рисков, который выключает в себя выявление, анализ, прогнозирование, оценку и ранжирование биологических рисков на основе единых критериев. Статья 13 ФЗ «О биологической безопасности» определяет, что порядок проведения мониторинга биологических рисков, включая установление единых критериев, утверждается Правительством Российской Федерации. Несмотря на то, что в перечне нормативных правовых актов, подлежащих признанию утратившими силу, приостановлению, изменению или принятию в связи с принятием ФЗ «О биологической безопасности» определяется необходимость разработки и принятия Правительством РФ постановления «О порядке проведения мониторинга биологических рисков, включающего в том числе критерии ранжирования биологических рисков и методику определения уровней биологических рисков» до настоящего времени указанного постановления так и не принято.
Вместе с тем деятельность по осуществлению мониторинга биологических рисков осуществляется Федеральным информационно-аналитическим центром мониторинга медико-биологических рисков Федерального медико-биологического агентства (далее – ФИАЦ ММБР ФМБА), целью которого согласно Указу Президента Российской Федерации от 17 июня 2024 г. № 522 «О Федеральном медико-биологическом агентстве»[7] является выявление биологических угроз на территориях и в организациях, обслуживаемых ФМБА России, путем мониторинга биологических рисков. К сожалению, положение об ФМБА России не воспроизводит понятия «мониторинг биологических рисков». Однако, исходя из взаимосвязанных правовых норм, регулирующих полномочия ФМБА, в настоящее время к мониторингу биологических угроз стоит относить сбор и обработку информации о биологических угрозах на территориях и в организациях, обслуживаемых ФМБА России, в рамках медицинской деятельности; при осуществлении федерального государственного санитарно-эпидемиологического контроля (надзора); при осуществлении государственного контроля (надзора) за обеспечением безопасности донорской крови и ее компонентов.
Вышеназванные правоотношения в области биологической безопасности тесно взаимосвязаны с большим числом других видов правоотношений, правовое регулирование которых представляет собой разветвленную систему нормативных правовых актов, границы которой достаточно сложно очертить, не применив определенной классификации. Как представляется авторам настоящей статьи, оптимальным способом выстраивания системы нормативных правовых актов, регулирующих общественные отношения в области биологической безопасности, является выделение групп нормативных правовых актов в зависимости от типа биологических угроз.
Одной из актуальных классификаций биологической угроз является разделение их на группы в зависимости от биологических факторов и условий, повлиявших на их возникновение. На основе данной классификации могут быть выделены:
- естественные биологические угрозы (природно-очаговые инфекционные заболевания и паразиты), в числе которых ФЗ «О биологической безопасности» называет возникновение и распространение новых инфекций; возникновение и распространение природно-очаговых, возвращающихся и спонтанных инфекций; распространение инфекций, являющихся основной причиной смертности от инфекционных заболеваний; распространение инфекций животных и растений, причиняющих ущерб сельскому хозяйству и вред окружающей среде; распространение иммунодефицитных состояний организма человека, животного и связанных с этим инфекций (инфекционных болезней), в том числе повышение частоты и тяжести инфекционных болезней, вызываемых условно-патогенными микроорганизмами; распространение инфекций, связанных с оказанием медицинской помощи, и инфекций, связанных с осуществлением ветеринарной деятельности, а также возможность возникновения профессиональных заболеваний вследствие выполнения работ с использованием патогенов и другие;
- искусственные биологические угрозы, вызванные актами преднамеренного использования патогенных биологических агентов, в числе которых: возникновение аварий, осуществление террористических актов и (или) диверсий на объектах, где находятся источники биологической угрозы (опасности) и проводятся работы с использованием патогенов; осуществление террористических актов и (или) диверсий с использованием патогенов; применение биологических технологий и иных смежных технологий для разработки, производства и использования патогенов в качестве биологического оружия, а также бесконтрольное осуществление опасной техногенной деятельности, в том числе с использованием генно-инженерных технологий, занос и распространение редких и ранее не встречавшихся инфекционных и паразитарных болезней и другие.
Система нормативных правовых актов,
регулирующая естественные биологические угрозы
Как показала практика эпидемии COVID-19, обеспечение биологического благополучия населения в первую очередь связано с предупреждением и борьбой с инфекционными заболеваниями посредством четкого понимания действия и механизма применения правового регулирования [16]. Проблема профилактики распространения эпидемий имеет давнюю историю. Одной из адекватных мер предупреждения данного типа биологических угроз является правовое регулирование, благодаря чему в юридической науке сформировалось и развивается понятие «противоэпидемическое (санитарно-эпидемиологическое) законодательство». В широком смысле слова под противоэпидемическим законодательством понимают всю систему нормативных правовых актов, регулирующих отношения в области предотвращения инфекционных и паразитарных болезней, принятых правотворческими органами. В более узком смысле данное понятие обозначает систему законов, изданных законодательным органом власти, обеспечивающих биологическое благополучие население от воздействия угроз, вызванных инфекционными и паразитарными болезнями [11].
В узком смысле слова к современному противоэпидемическому законодательству в Российской Федерации помимо ФЗ «О биологической безопасности» стоит относить: Федеральный закон от 30 марта 1999 г. № 52-ФЗ «О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения» (далее – ФЗ «О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения»[8], Федеральный закон от 17 сентября 1998 г. № 157-ФЗ «Об иммунопрофилактике инфекционных болезней»[9], Федеральный закон от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»[10], Федеральный закон от 21 декабря 1994 г. № 68-ФЗ «О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера»[11] и некоторые другие.
В отечественном ФЗ «О биологической безопасности» отсутствует понятие «биологическое благополучие». Вместе с тем закон воспроизводит понятия «допустимый уровень биологического риска» и «биологическая защита», которые не подменяют понятия биологического благополучия, но близки к нему по родовому единству. В ФЗ «О санитарно-гигиеническом благополучии населения» под санитарно-гигиеническим благополучием понимается состояние здоровья населения, среды обитания человека, при котором отсутствует вредное воздействие факторов среды обитания на человека и создаются благоприятные условия его жизнедеятельности. Представляется, что данное определение характерно и для биологического благополучия населения, обеспечение которого – основная задача государственных органов, наделенных правоприменительными и организационно-техническими функциями. Различие видится только во вредных факторах (угрозах), оказывающих влияние на население и окружающую среду. Отдельной разновидностью биологического благополучия необходимо считать противоэпидемиологическое благополучие.
Вместе с тем ряд исследователей отмечают, что эффективное комплексное правовое регулирование проблем профилактики инфекционных заболеваний невозможно без четко проработанной системы подзаконных нормативных правовых актов. Так, А. В. Пекшев отмечает, что в ФЗ «О биологической безопасности» необходимо предусмотреть дополнительную главу, регламентирующую механизм универсального исполнения норм закона, направленный на оперативное устранение возникающих опасностей биологического и иного характера [9, с. 152].
В широком смысле слова к противоэпидемическому законодательству относят не только законы, но и нормативные правовые акты, систему которых в Российской Федерации возглавляют указы Президента РФ. Действующие указы в сфере противоэпидемического регулирования по предмету регулирования следует разделять на указы, провозглашающие стратегические цели и приоритеты; и организационные указы, непосредственно регулирующие меры по противодействию распространения инфекционных и паразитарных болезней.
К первой группе указов стоит отнести: Указ Президента РФ от 11 января 2018 г. № 12 «Об утверждении Основ государственной политики Российской Федерации в области защиты населения и территорий от чрезвычайных ситуаций на период до 2030 года»[12], Указ Президента РФ от 11 марта 2019 г. № 97 «Об Основах государственной политики Российской Федерации в области обеспечения химической и биологической безопасности на период до 2025 года и дальнейшую перспективу»[13], Указ Президента РФ от 6 июня 2019 г. № 254 «ОСтратегии развития здравоохранения в Российской Федерации на период до 2025 года»[14], Указ Президента РФ от 2 июля 2021 г. № 400 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации»[15], Указ Президента РФ от 7 мая 2024 г. № 309 «О национальных целях развития Российской Федерации на период до 2030 года и на перспективу до 2036 года»[16].
Группа стратегических указов предполагает определение основных ориентиров, позволяющих выделить приоритетные направления системы мониторинга биологических рисков и реагирования на них, а также обеспечение санитарно-эпидемиологического благополучия населения. Стратегическое планирование предполагает развитие горизонтальных связей и повышение ответственности федеральных органов исполнительной власти за поставленные в стратегии задачи [10].
Ко второй группе указов Президента РФ, условно именуемых организационными, стоит отнести: Указ Президента РФ от 2 апреля 2020 г. № 239 «О мерах по обеспечению санитарно-эпидемиологического благополучия населения на территории Российской Федерации в связи с распространением новой коронавирусной инфекции (COVID-19)»[17], Указ Президента РФ от 28 апреля 2020 г. № 294 «О продлении действия мер по обеспечению санитарно-эпидемиологического благополучия населения на территории Российской Федерации в связи с распространением новой коронавирусной инфекции (COVID-19)»[18], Указ Президента от 12 октября 2020 г. № 620 «О Межведомственной комиссии Совета Безопасности Российской Федерации по вопросам создания национальной системы защиты от новых инфекций»[19], Указ Президента от 5 октября 2023 г. № 743 «О Межведомственной комиссии Совета Безопасности Российской Федерации по противодействию современным угрозам биологической безопасности»[20], Указ Президента от 4 января 2021 г. № 12 «Об утверждении порядка действий органов публичной власти по предупреждению угрозы возникновения чрезвычайных ситуаций, связанных с заносом на территорию РФ и распространением на территории РФ опасных инфекционных заболеваний»[21] и некоторые другие.
К числу вступивших в силу подзаконных нормативных правовых актов Правительства РФ, регулирующих отдельные элементы правоотношений в области биологической безопасности и составляющих основу формирования будущей системы правового регулирования биологической безопасности от предотвращения распространения естественных угроз необходимо относить: Постановление Правительства РФ от 15 июля 1999 г. № 825 «Об утверждении перечня работ, выполнение которых связано с высоким риском заболевания инфекционными болезнями и требует обязательного проведения профилактических прививок»[22], Постановление Правительства РФ от 30 июня 2021 г. № 1100 «О федеральном государственном санитарно-эпидемиологическом контроле (надзоре)»[23], Постановление Правительства РФ от 2 декабря 2021 г. № 2178 «Об утверждении Положения о федеральной государственной информационной системе сведений санитарно-эпидемиологического характера»[24] и некоторые другие.
Немаловажное значение в системе противоэпидемических нормативных правовых актов имеют постановления и приказы Министерства здравоохранения Российской Федерации и постановления Главного государственного санитарного врача Российской Федерации, в том числе по утверждению санитарно-эпидемиологических правил, непосредственно регулирующих соблюдение требований по различным объектам санитарного надзора.
Система нормативных правовых актов,
регулирующая искусственные биологические угрозы
Искусственный тип биологических угроз, как наименее контролируемых, по мнению многих, представляет наибольшую опасность для человечества. Ведущие специалисты в области биологической безопасности прогнозируют также возможное появление принципиально новых угроз, связанных с передовыми биотехнологиями (геномными, постгеномными), и созданием биологического («молекулярного оружия») оружия нового поколения [17].
В отношении нормативных правовых актов, регулирующих предотвращения распространения второй группы биологических угроз необходимо отметить следующее. Помимо ФЗ «О биологической безопасности» данный тип правоотношений регулирует Федеральный закон от 5 июля 1996 г. № 86-ФЗ «О государственном регулировании в области генно-инженерной деятельности»[25] (далее – ФЗ «О генно-инженерной деятельности»), Федеральный закон от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», Федеральный закон от 12 апреля 2010 г. № 61-ФЗ «Об обращении лекарственных средств»[26], Федеральный закон от 23 июня 2016 г. № 180-ФЗ «О биомедицинских клеточных продуктах»[27] и другие.
ФЗ «О генно-инженерной деятельности» в большей степени акцентирует внимание на правовом регулировании отношений в сфере природопользования, охраны окружающей среды, обеспечения экологической безопасности и охраны здоровья человека, возникающих при осуществлении генно-инженерной деятельности. Не является предметом регулирования данного федерального закона порядок осуществления генно-инженерной деятельности и применения ее методов к человеку. Указанный Федеральный закон включает всего четырнадцать статей, и – в отличие от аналогичных законов иностранных государств – в нем отсутствует перечисление продуктов, относящихся к генетически модифицированным организмам, потенциально представляющих угрозу для общества, а также проведение экспертного контроля за создаваемыми генетическим способом биологическими организмами и самой генно-инженерной деятельности.
Федеральный закон от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» закрепляет цели развития высокотехнологичной медицинской помощи, включающей в себя применение новых уникальных методов лечения, в том числе клеточных технологий, роботизированной техники, методов генной инженерии и др., разработанных на основе достижений медицины и смежных отраслей науки и техники[28]. Вместе с тем механизмов предупреждения или профилактики от генно-модифицированных продуктов, представляющих потенциальную опасность, в законе не представлено.
В настоящее время отношения в области клинических исследований, связанных с геномом человека, регулируются Федеральным законом от 12 апреля 2010 г. № 61-ФЗ «Об обращении лекарственных средств», а также Федеральным законом от 23 июня 2016 г. № 180-ФЗ «О биомедицинских клеточных продуктах»[29], который регулирует отношения в процессе трансплантации в организм человека генетически модифицированных клеток, производящих терапевтический белок. Биомедицинские клеточные продукты исследуются и применяются в мире для терапии системных заболеваний и представляют собой методы регенеративной медицины. Указанный Закон в большей степени, чем вышеупомянутые, регулирует проблемы обеспечения безопасности при осуществлении деятельности по созданию таких продуктов. В этом Законе нормативному регулированию подлежит мониторинг безопасности в целях выявления возможных негативных последствий их применения, экспертиза деятельности, выдача лицензий и отсылочные нормы, предусматривающие юридическую ответственность за нарушение законодательства РФ об обращении биомедицинских клеточных продуктов. При этом, по мнению специалистов, в указанных законах не учтена в должной мере специфика генных препаратов, а в сфере соответствующего подзаконного нормативного регулирования отсутствует единое отношение к ним как к подгруппе лекарственных препаратов [6].
Несмотря на попытку законодателя обеспечить комплексное правовое регулирование генно-инженерной деятельности, в научной литературе отмечается необходимость решения ряда проблем. Так, одной из них является система открытого доступа к информации о генетических исследованиях и, в частности, генетическим паспортам вирусов. Как отмечает А. А. Мохов, непосредственная проблема состоит в том, что улучшенные методы сборки ДНК и осознание их возможностей сделали потенциальные пандемические вирусы доступными для негосударственных субъектов, что связано с отсутствием систематизированного хранения генетической информации, поскольку отсутствует законодательное регулировании биобанкинга в России [8, с. 106]. Среди потенциальных рисков генно-инженерной деятельности исследователи видят и использование генетической информации в коммерческих целях. По их мнению, генетическая информация о лицах, наряду с другими биометрическми персональными данными (дактилоскопической информацией, данным о внешнем облике человека, о строении радужной оболочки, о голосе), то есть о сведениях, которые можно накапливать и обрабатывать в специализированных информационных ресурсах, должна быть регламентирована в ст. 11 Федерального закона «О персональных данных» и вноситься в базы данных только с добровольного согласия граждан [3].
Как и в случае с первой группой нормативных правовых актов, систему подзаконных нормативных правовых актов возглавляют Указы Президента РФ, которые по аналогии могут быть разделены на две основные группы: стратегические и организационные. Стратегическими указами, регулирующие данный тип биологических угроз стоит признать вышеперечисленные стратегические указы в системе первой группы, определяющие одной из приоритетных целей – ограничение использования патогенных веществ, приносящих вред здоровью граждан.
В свою очередь к организационным Указам данной группы стоит отнести Указ Президента от 28 ноября 2018 г. № 680 «О развитии генетических технологий в РФ»[30], Указ Президента Российской Федерации от 19 марта 2024 г. № 196 «О Межведомственной комиссии по вопросам формирования, сохранения и использования коллекций генетических ресурсов сельскохозяйственных животных», Указ Президента от 12 октября 2020 г. № 620 «О межведомственной комиссии Совета Безопасности Российской Федерации по вопросам создания национальной системы защиты от новых инфекций», Указ Президента от 5 октября 2023 г. № 743 «О Межведомственной комиссии Совета Безопасности Российской Федерации по противодействию современным угрозам биологической безопасности» и другие.
К числу вступивших в силу подзаконных нормативных правовых актов Правительства РФ, регулирующих отдельные элементы правоотношений в области биологической безопасности и составляющих основу формирования будущей системы правового регулирования от предотвращения распространения естественных угроз необходимо относить:
- Правила предоставления информации (сведений) о реализуемых научных исследованиях в области биологической безопасности и проведения мониторинга разработок в области биологической безопасности, а также разработок продукции, в том числе созданной с использованием генно-инженерных технологий и технологий синтетической биологии, утвержденные постановлением Правительства РФ от 30 ноября 2021 г. № 2145[31];
- Правила создания, пополнения, ведения и использования коллекций патогенных микроорганизмов и вирусов, а также Правила создания и ведения национального каталога коллекционных штаммов патогенных микроорганизмов и вирусов, утвержденные постановлением Правительства РФ от 30 ноября 2021 г. № 1668[32];
- постановление Правительства РФ от 23 декабря 2021 г. № 2425 «Об утверждении единого перечня продукции, подлежащей обязательной сертификации, и единого перечня продукции, подлежащей декларированию соответствия, внесении изменений в постановление Правительства Российской Федерации от 31 декабря 2020 г. №2467 и признании утратившими силу некоторых актов Правительства Российской Федерации»[33].
Постановление Правительства РФ от 31 января 2024 г. № 87 «О государственной информационной системе в области генетической информации “Национальная база генетической информации”» предусматривает создание единой национальной базы генетической информации, призванной гарантировать суверенитет в сфере хранения и использования генетических данных, а также обеспечивать обмен информацией между госорганами и обладателями генетических данных[34]. В ст. 42 указанного постановления Правительства РФ определяются основные направления информационного взаимодействия создаваемой информационной системы с другими государственными информационными системами. Несмотря на то, что список перечисляемых информационных систем в указанной статье является открытым, и в нем упоминаются такие системы, как единая государственная информационная система учета научно-исследовательских, опытно-конструкторских и технологических работ гражданского назначения, единая система идентификации и аутентификации
и национальный информационный ресурс о популяционных иммунологических и генетических исследованиях, в данном списке отсутствует упоминание о взаимодействии с государственной информационной системой в области биологической безопасности, создание которой предопределяется в статье 14 ФЗ «О биологической безопасности», однако данные о введении ее в действие в настоящее время отсутствуют.
Заключение
Главными задачами мониторинга правоприменения является выявление актуальных пробелов правового регулирования и предупреждение нарушения прав и законных интересов граждан. В последнее время как в юридических, так и в естественнонаучных исследованиях институт биологической безопасности приобретает все большую популярность в связи с возрастающими рисками различных и биологических угроз. Глубина и актуальность выводов, к которым приходят исследователи, позволяют говорить о необходимости проведения официального мониторинга правоприменения в области биологической безопасности, осуществляемого Министерством юстиции Российской Федерации.
В рамках конкретизации ФЗ «О биологической безопасности» происходит поиск оптимальной системы и правовых механизмов обеспечения безопасности в связи с возросшими рисками воздействия опасных биологических факторов. На основе проведенного исследованиями авторами были выделены две комплексные проблемы. Одной из них является наличие пробелов правового регулирования в действующем законодательстве. Другой проблемой является отсутствие ряда подзаконных нормативных правовых актов, предназначенных для конкретизации законодательных норм ФЗ «О биологической безопасности». Перечень нормативных правовых актов Президента Российской Федерации, Правительства Российской Федерации и федеральных органов исполнительной власти, подлежащих признанию утратившими силу, приостановлению, изменению или принятию в связи с принятием ФЗ «О биологической безопасности», предусматривает принятие шестнадцати нормативных правовых актов Правительства Российской Федерации и федеральных органов исполнительной власти, направленных на конкретизацию отдельных норм ФЗ «О биологической безопасности». К сожалению, не все из них приняты до настоящего времени, что обуславливает существенный пробел отечественного правового регулирования.
Особое значение из предложенных, но не принятых постановлений Правительства РФ, имеет постановление «О порядке проведения мониторинга биологических рисков, включающего в том числе критерии ранжирования биологических рисков и методику определения уровней биологических рисков», а также постановление «О государственной информационной системе в области биологической безопасности», необходимые для выстраивания централизованного мониторинга биологических рисков.
