В настоящее время коррупция является одним из основных препятствий развития России, которая превратилась в угрозу национальной безопасности.
При этом коррупция среди военнослужащих особенно опасна в силу закрытости военной организации государства, ее непосредственной связи с национальной безопасностью, возможностью приобретения оружия и боеприпасов организованными преступными группами и террористическими группировками.
В соответствии с п. 1 ст. 1 Федерального закона от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ под коррупцией понимается:
а) злоупотребление служебным положением, дача взятки, получение взятки, злоупотребление полномочиями, коммерческий подкуп либо иное незаконное использование физическим лицом своего должностного положения вопреки законным интересам общества и государства в целях получения выгоды в виде денег, ценностей, иного имущества или услуг имущественного характера, иных имущественных прав для себя или для третьих лиц либо незаконное предоставление такой выгоды указанному лицу другими физическими лицами;
б) совершение деяний, указанных в подпункте «а» названного пункта, от имени или в интересах юридического лица[1].
Наибольшую общественную опасность среди иных коррупционных проявлений представляют коррупционные преступления.
Перечнем № 23 «Преступления коррупционной направленности», утвержденным указанием Генеральной прокуратуры РФ и МВД России «О введении в действие Перечней статей УК РФ, используемых при формировании статистической отчетности» от 15 февраля 2012 г. № 52-11/2 предусмотрен наиболее полный перечень составов преступлений, которые при определенных условиях можно отнести к коррупционным.
Тихоокеанскому флотскому военному суду, Дальневосточному окружному военному суду и подчиненным им гарнизонным военным судам в соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 7 ФКЗ «О военных судах РФ» от 23 июня 1999 г. подсудны дела о совершении военнослужащими Дальнего Востока коррупционных преступлений. Так, с 2002 по 2013 гг. военными судами Дальнего Востока за совершение коррупционных преступлений осуждено 614 военнослужащих, что составило 3,45 % от общего количества осужденных лиц за указанный период. Названный показатель существенно выше среднего: в Тихоокеанском флотском военном суде — 11,36 %; Дальневосточном окружном военном суде — 5,74 %; 35-м гарнизонном военном суде — 7,51 %; Хабаровском гарнизонном военном суде — 5,35 %; Комсомольском-на-Амуре гарнизонном суде — 5,21 %. Наименьшим данный показатель является в небольших отдаленных гарнизонных военных судах (Анадырьский — 1,49 %, Курильский — 1,34 %).
С 2004 по 2009 г. наблюдался устойчивый рост доли военнослужащих, осужденных за коррупционные преступления, что, учитывая высокую латентность таких преступлений, объясняется не реальным ростом коррупции, а определенными успехами правоохранительных органов по ее выявлению, а также ежегодным уменьшением с 2006 г. общего количества осужденных за счет снижения количества преступлений, связанных с нарушением уставных правил взаимоотношений между военнослужащими и уклонением от исполнения обязанностей военной службы (рис. 1).
Представляется, что снижение с 2009 г. числа военнослужащих, осужденных за совершение коррупционных преступлений, связано с некоторыми мероприятиями, проведенными в рамках реформы Вооруженных Сил РФ, а именно:
– повышение денежного довольствия военнослужащих;
– сокращение численности офицерского состава;
– ликвидация жилищных комиссий и финансовых органов в воинских частях;
– создание департамента жилищного обеспечения, единого расчетного центра, управлений финансового обеспечения.
Между тем, организация независимой от родов и видов Вооруженных Сил РФ и командования конкретных воинских частей системы финансового и жилищного обеспечения ведет к обезличиванию отношений между должностными лицами таких органов и конкретными военнослужащими, снижению усмотрения командования воинских частей и, как следствие, уменьшению уровня коррупции в названных сферах. Кроме того, на состояние коррупционной преступности повлияло внедрение системы «аутсорсинга», создание ОАО «Оборонсервис», ОАО «Славянка» и иных акционерных обществ и федеральных государственных унитарных предприятий для обслуживания Вооруженных Сил РФ и распоряжения имуществом Министерства обороны РФ.
Такая централизация привела, с одной стороны, к снижению коррупции на низовом уровне в воинских частях, соединениях и объединениях Вооруженных Сил РФ, однако, с другой стороны, сломала существующую многие годы и отработанную систему контроля и выявления преступлений, сузила круг должностей, обладающих коррупционным потенциалом, при этом резко повысив их коррупционные возможности, породила возможность совершения преступлений указанной категории такими способами и в таких формах, к выявлению и пресечению которых существующая правоохранительная система пока не приспособилась. Таким образом, прослеживается как реальное снижение коррупционной преступности за счет низового звена, так и ее искусственное статистическое уменьшение в связи с новыми проблемами в выявлении.
Военными судами Дальнего Востока за совершение коррупционных преступлений за 2008–2012 гг. осуждено 302 военнослужащих:
– совершение хищений с использованием должностных полномочий ч. 3 и 4 ст. 160 УК РФ — 29,8 %, ч. 3 и 4 ст. 159 УК РФ — 34,1 %;
– превышение и злоупотребление должностными полномочиями ст. 286 УК РФ — 6,29 %, ст. 285 УК РФ — 29,14 %, ст. 290 УК РФ — 6,62 %, ст. 291 УК РФ — 1,32 %, ст. 201 УК РФ — 0,66 %;
– служебный подлог из корыстной заинтересованности ст. 292 УК РФ — 8,61 %;
– хищение либо вымогательство огнестрельного оружия, комплектующих деталей к нему, боеприпасов, взрывчатых веществ или взрывных устройств лицом с использованием своего служебного положения (п. «в» ч. 3 ст. 226 УК РФ) — 1,66 %.
При этом структура коррупционной преступности военнослужащих (рис. 2) за период проведения военной реформы сильно изменилась: возросло злоупотребление должностными полномочиями из корыстной заинтересованности (ст. 285 УК РФ); увеличилось число преступлений в сфере заключения и исполнения государственных контрактов, а также при реализации приказов Министерства обороны РФ о производстве дополнительных поощрительных выплат по усмотрению командования[2]. Существенные изменения коснулись и групповой коррупционной преступности. Так, за 2008–2012 гг. 17,55 % коррупционных преступлений было совершено группой лиц по предварительному сговору или организованной группой. При этом в 2008 г. из 13 военнослужащих, осужденных за совершение групповых коррупционных преступлений, 12 человек произвели их в соучастии с другими должностными лицами (командиры, подчиненные), 1 — группой лиц с гражданским лицом.
В 2012 г. ситуация изменилась коренным образом: из 6 осужденных за групповые коррупционные преступления ни один не совершил их совместно с командирами или подчиненными; 4 — совместно с военнослужащими, не состоящими с ними в отношениях подчиненности; 2 — с гражданскими лицами. Следовательно, в настоящее время коррупционная преступность военнослужащих Дальнего Востока характеризуется не вертикальными, а горизонтальными связями. По нашему мнению, изменения в структуре и динамике коррупционной преступности связаны со следующими мероприятиями военной реформы:
1) повышение денежного довольствия военнослужащих, особенно старших офицеров и командного состава привело к тому, что такие должностные лица не желают рисковать неожиданно ставшими престижными должностями;
2) разграничение функций между различными органами военного управления, вывод обеспечивающих органов из подчинения командования конкретных воинских частей, вызвало необходимость и востребованность горизонтальных связей (в рамках одной части, объединения, соединения затруднительно стало совершать коррупционные хищения);
3) в связи с кардинальным изменением структуры военной организации государства, ротацией, массовым сокращением офицеров старшего и среднего возраста, новые вертикальные связи еще не выстроены и идет процесс их построения;
4) внедрение системы «аутсорсинга», при которой для успеха коррупционной деятельности требуется вступление в сговор, прежде всего, с гражданским персоналом обслуживающих организаций и, особенно, с их руководством.
Таким образом, реформа Вооруженных Сил РФ существенным образом сказалась на коррупционной преступности военнослужащих. При этом данное воздействие весьма неоднозначно: с одной стороны, реально снизилась низовая коррупционная преступность военнослужащих; с другой стороны, вырос коррупционный потенциал высшего звена должностных лиц Министерства обороны РФ и, особенно, обслуживающих организаций (ОАО «Оборонсервис», ОАО «Славянка»). Во вновь образованной системе сломаны существовавшие десятилетиями формы контроля и выявления коррупционных преступлений, наблюдается явная коррупциогенность некоторых нормативно-правовых актов. Поэтому к мерам, способствующим снижению коррупции, можно отнести повышение денежного довольствия военнослужащим, а также создание независимой от родов и видов Вооруженных Сил РФ и командования конкретных воинских частей системы финансового и жилищного обеспечения.
