Конституция Российской Федерации в качестве обязанности государства устанавливает признание, соблюдение и защиту прав и свобод человека и гражданина. Воплощение фундаментальных правовых идей в сфере уголовно-процессуальной деятельности требует необходимой теоретико-методологической подготовки правоприменителей. Данные лица должны обладать знаниями об основополагающих положениях уголовно-процессуального права, формирующих ориентиры для правильной и эффективной правотворческой и правоприменительной деятельности.
Уголовно-процессуальный кодекс РФ провозглашает защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения её прав и свобод в качестве основополагающей цели уголовного судопроизводства (ч. 1 ст. 6 УПК РФ). Из содержания приведённой нормы не следует, что право личности на неприкосновенность является абсолютным и не имеет обозначенных законом пределов. Действующее законодательство России устанавливает данные ограничения, указывая при этом, что они осуществляются в той мере, в какой это необходимо для целей защиты прав и законных интересов иных лиц (ч. 3 ст. 55 Конституции РФ).
Задержание подозреваемого (гл. 12 УПК РФ), является одним из ключевых институтов уголовно-процессуального законодательства РФ. Указанный институт направлен на установление причастности или непричастности лица к совершению преступления. Одним из оснований освобождения подозреваемого является устанавливаемый в постановлении дознавателя или следователя факт неподтвердившегося подозрения лица в совершении общественно опасного деяния (ч. 1 ст. 94 УПК РФ)[1].
Таким образом, для удобства правоприменительной практики и совершенствования юридической техники, было бы целесообразным изменить название главы с «Задержание подозреваемого» на «Задержание и освобождение подозреваемого».
Действующее уголовно-процессуальное законодательство России не устанавливает обязанности дознавателя и следователя задержать лицо по подозрению в совершении преступления. На практике не являются исключением случаи, когда должностное лицо, наделенное правом применять задержание подозреваемого как меру процессуального принуждения, в силу разных причин находится в сложной ситуации выбора: применять в качестве меры процессуального принуждения задержание подозреваемого или нет.
А.В. Победкин и В.Н. Яшин отмечают: «До настоящего времени задержание подозреваемого не имеет внятных процессуальных границ, ясно не определены условия, мотивы, процедура задержания» [12, с. 16]. С данным мнением следует полностью согласиться. Отраженные в настоящей статье результаты проведенного авторами исследования показывают, что в настоящее время, как на законодательном, так и на доктринальном уровне отсутствует необходимая ясность уголовно-процессуального института «задержания подозреваемого».
Относительно сущности и правовой природы задержания подозреваемого в теории российского уголовного процесса сложились две основные точки зрения: 1) задержание – это исключительно мера уголовно-процессуального принуждения; 2) задержание – это следственное действие.
В процессе исследования института задержания подозреваемого нам необходимо ответить на следующие вопросы:
1) что есть задержание лица по подозрению в совершении преступления с точки зрения действующего законодательства России;
2) с какого момента лицо, задержанное по подозрению в совершении преступления, приобретает статус подозреваемого;
3) возможно ли уголовно-процессуальное задержание до возбуждения уголовного дела.
В соответствии с положениями уголовно-процессуального законодательства нашей страны, одним из условий приобретения статуса подозреваемого выступает процессуальный момент, когда лицо задержано в соответствии со статьями 91 и 92 УПК РФ (ст. 46 УПК РФ). В статье 46 УПК РФ установлено, что подозреваемый, задержанный в порядке, установленном статьей 91 УПК РФ, должен быть допрошен не позднее 24 часов с момента его фактического задержания. В п. 15 ст. 5 УПК РФ указано, что моментом фактического задержания является момент производимого в порядке, установленном УПК РФ, фактического лишения свободы передвижения лица, подозреваемого в совершении преступления.
Задержание предполагает ограничение свободы, то есть ограничение прав и свобод лица. Как следует из вышеприведенного положения УПК РФ, это ограничение свободы производится в соответствии со статьями 91 и 92 УПК РФ. В статье 91 УПК РФ («Основания задержания подозреваемого») установлено, что орган дознания, дознаватель, следователь вправе задержать лицо по подозрению в совершении преступления при наличии одного из следующих оснований: 1) когда это лицо застигнуто при совершении преступления или непосредственно после его совершения; 2) когда потерпевшие или очевидцы укажут на данное лицо как на совершившее преступление; 3) когда на этом лице или его одежде, при нем или в его жилище будут обнаружены явные следы преступления. Статья 92 УПК РФ («Порядок задержания подозреваемого») указывает, что после доставления подозреваемого в орган дознания или к следователю в срок не более 3 часов должен быть составлен протокол задержания, в котором делается отметка о том, что подозреваемому разъяснены права, предусмотренные статьей 46 УПК РФ.
В теории уголовного процесса и нормативно-правовой базе существует указание на два разных принудительных действия властвующих субъектов уго-ловно-процессуальных отношений относительно задержания подозреваемого: 1) фактическое задержание лица; 2) уголовно-процессуальное задержание лица. Так, по мнению М.М. Шамсутдинова, «… можно говорить о существовании в уголовно-процессуальном законе двух разновидностей задержания: собственно уголовно-процессуального и фактического» [21, c. 171]. Необходимо отметить еще одну точку зрения, существующую в теории уголовного процесса, согласно которой фактический захват может быть элементом процессуального задержания. Однако фактическое задержание бывает несвязанным с уголовно-процессуальным [17, c. 235].
Момент фактического задержания в теории уголовного процесса определяется по-разному. Так защитники полагают, что фактическое задержание наступает в момент лишения лица свободы передвижения. Представители обвинения полагают, что фактическое задержание наступает в момент доставления лица в орган, осуществляющий производство по уголовному делу [1, c. 31].
По мнению С.Б. Россинского, фактическое задержание является самым первым (допроцессуальным) этапом всей процедуры задержания подозреваемого в совершении преступления [15, c. 159]. С точки зрения Е.А. Купряшиной и Е.И. Наумова, момент фактического лишения свободы начинается, когда лицо захвачено, когда ему запрещено распоряжаться своей судьбой, удержание лица где-либо [8, c. 442].
Доктрина уголовно-процессуального права связывает задержание с моментом составления протокола задержания подозреваемого [12, c. 19]. В науке уголовного процесса существует позиция, согласно которой, процессуальный порядок задержания подозреваемого различается в зависимости от момента фактического захвата. Процессуальное задержание (а именно – кратковременное содержание под стражей) возможно только после возбуждения уголовного дела. Иная ситуация возникает, если решение о задержании принимается по возбужденному уголовному делу. В таком случае фактический захват (фактическое задержание) является частью процессуального задержания [17, c. 240].
Отдельного упоминания заслуживает дискуссия между видными отечественными учеными-процессуалистами С.Б. Россинским и А.А. Тарасовым, предметом которой является вопрос о правовой природе задержания подозреваемого по уголовному делу. Изначально дискуссия возникла между С.Б. Россинским и С.А. Шейфером, впоследствии к ней присоединился А.А. Тарасов. Следует отметить, что аргументы А.А. Тарасова повлияли, в конечном итоге, на то, что С.Б. Россинский частично изменил свою позицию и предложил не менее оригинальный и, как нам представляется, верный выход из существовавшей теоретической коллизии.
Камнем преткновения в споре стал вопрос о познавательной способности задержания и необходимости считать его следственным действием. Указанной позиции придерживался С.А. Шейфер, излагая свои доводы в статье «Доказательственное значение протокола задержания подозреваемого». Аргументация его заключалась в том, что в исключительно в протоколе задержания осуществляется фиксация времени, места и основания такого задержания. С.А. Шейфер утверждал, что на практике, значительная часть уловных дел возбуждается на основании сведений, полученных в ходе фактического задержания [22, c. 64].
С.Б. Россинский не был согласен с указанной точкой зрения, в полемике с С.А. Шейфером он утверждал, что задержание не может являться познавательным действием, а является исключительно мерой процессуального принуждения [15, c. 18-19].
А.А. Тарасов поддержал позицию С.А. Шейфера и предложил двоякий подход к процессуальной природе задержания подозреваемого. В частности, он указывал, что задержание «… это и мера уголовно-процессуального принуждения, и следственное действие по собиранию доказательств, а протокол задержания – это, соответственно, протокол следственного действия, то есть полноценное доказательство, включенное в перечень ч. 2 ст. 74 УПК РФ» [19, c. 83].
Со своей стороны, С.Б. Россинский предложил оригинальную концепцию многоуровневой и многогранной природы задержания. В частности, он указывает, что «помимо сугубо узкого понимания – как меры уголовно-процессуального принуждения – задержание подозреваемого можно рассматривать еще в нескольких ипостасях: как совокупность режимных мероприятий, как процессуальную комбинацию, как тактическую операцию. Последние два толкования задержания подозреваемого вполне предполагают включение в его структуру самостоятельных познавательных элементов: допроса подозреваемого, его личного обыска (в тех случаях, где он подлинно необходим), иных следственных действий, непроцессуальных познавательных приемов. Поэтому имеющиеся в теории различные подходы к понятию и сущности задержания подозреваемого следует не противопоставлять друг другу, а признать их разными этапами или проявлениями одного и того же сложного правового феномена» [13, с. 142].
Мы считаем, что концепция многоуровневой и многогранной природы задержания является наиболее универсальной. Она позволяет проявить некую гибкость при рассмотрении споров и противоречивых моментов каждого конкретного факта задержания.
На основании изложенного можно сделать ряд выводов:
- Задержание имеет сложную многоуровневую, многогранную природу и может рассматриваться как мера уголовно-процессуального принуждения, и, на уровнях процессуальной комбинации и тактической операции, как следственное действие по собиранию доказательств.
- Институт задержания подозреваемого закреплен в главе 12 УПК РФ, которая так и называется – «Задержание подозреваемого». Но почему подозреваемого? Ведь по действующему уголовно-процессуальному законодательству России, в силу одного из условий, подозреваемым является лицо, которое задержано в соответствии со статьями 91 и 92 УПК РФ, а не лицо, которое только еще предстоит задержать. Как видно из названия главы 12 УПК РФ задерживать необходимо именно подозреваемого. Данный смысл уголовно-процессуального закона следует и из названия статьи 91 УПК РФ – «Основания задержания подозреваемого», однако в части 1 статьи 91 УПК РФ содержится понятие – «задержание лица по подозрению в совершении преступления». Связь понятий – «подозреваемый» и «лицо, задержанное по подозрению в совершении преступления» будет проанализирована ниже.
- Представляется принципиально важным содержащееся в уголовно-процессуальном законе положение о том, что подозреваемый, задержанный в порядке, установленном статьей 91 УПК РФ, должен быть допрошен не позднее 24 часов с момента его фактического задержания. Здесь необходимо обратить внимание на слова: «подозреваемый задержанный в порядке, установленном статьей 91 УПК РФ». Почему законодатель здесь не упоминает статью 92 УПК РФ, которая имеет соответствующее название – «Порядок задержания подозреваемого»? Получается, что уголовно-процессуальный закон содержит порядок задержания подозреваемого в соответствии со статьей 91 УПК РФ и порядок задержания подозреваемого в соответствии со статьей 92 УПК РФ. Статья 46 УПК РФ содержит слова: «задержано в соответствии со статьями 91 и 92» и с этим связывает появление подозреваемого. Следует согласиться с тем, что, конечно же, лицо, задержанное в соответствии со статьями 91 и 92 УПК РФ, является подозреваемым. Однако из смысла уголовно-процессуального закона следует, что лицо на определенном этапе уголовного процесса может приобрести статус подозреваемого еще до применения к нему статьи 92 УПК РФ. На данный факт прямо указывают слова «подозреваемый, задержанный в порядке, установленном статьей 91 УПК РФ». То есть фактически статус подозреваемого лицо приобретает до составления протокола задержания, а составление протокола задержания является лишь документальным оформлением данного статуса. Таким образом, по смыслу уголовно-процессуального закона, можно сделать вывод о ретроспективности документирования задержания подозреваемого, а значит – и фактическом появлении подозреваемого в уголовном судопроизводстве до процессуального оформления (возникновения юридического факта).
- По мнению авторов, необходимо отметить принципиально важное, содержащееся в статье 92 УПК РФ, положение о том, что в орган дознания или к следователю доставляется уже лицо, которое приобрело статус подозреваемого. Данный смысл следует из фразы «После доставления подозреваемого в орган дознания или к следователю…». Указанный довод подкрепляется буквальным смыслом уголовно-процессуального закона, следующим из законодательной дефиниции момента фактического задержания: «момент фактического задержания – момент производимого в порядке, установленном настоящим Кодексом, фактического лишения свободы передвижения лица, подозреваемого в совершении преступления». Как видно в законодательном определении момента фактического задержания имеются слова «момент производимого в порядке», а также «лица, подозреваемого в совершении преступления», но можно было бы сформулировать «лишения свободы передвижения лица по подозрению в совершении преступления», либо – «лишения свободы передвижения подозреваемого». Мы полагаем, что здесь законодатель и указывает на порядок задержания подозреваемого в соответствии со статьей 91 УПК РФ, то есть на фактический порядок задержания лица по подозрению в совершении преступления. В статье 91 УПК РФ именно так и закреплено: «Орган дознания, дознаватель, следователь вправе задержать лицо по подозрению в совершении преступления», несмотря на название данной статьи. Полагаем, что до возникновения указанных в статье 91 УПК РФ оснований задержания лица нет и самого подозрения. При возникновении указанных оснований и их восприятия лицом, которым будет произведено задержание, возникает статус лица по подозрению в совершении преступления. После того, как лицом, задерживающим преступника, будет сделано сообщение о преступлении в орган внутренних дел (например, в устной форме посредством телефонной связи или радиосвязи и т.д.), статус лица по подозрению в совершении преступления становится статусом подозреваемого, так как начинается уголовное судопроизводство.
- Анализируя связь понятий «подозреваемый» и «лицо, задержанное по подозрению в совершении преступления», необходимо отметить, что оба эти понятия относятся к лицу, в отношении которого устанавливается причастность к совершению преступления, оба этих понятия упоминаются в УПК РФ. В статье 49 УПК РФ закреплено понятие – «лица, подозреваемого в совершении преступления». Согласно ст. 49 УПК РФ, защитник, участвует в уголовном деле с момента начала осуществления мер процессуального принуждения или иных процессуальных действий, затрагивающих права и свободы лица, подозреваемого в совершении преступления. Таким образом, в соответствии с ч. 3 ст. 49 УПК РФ защитник участвует именно в уголовном деле. Далее, через двоеточие, следуют одними из пунктов:
– «с момента фактического задержания лица, подозреваемого в совершении преступления в случаях, предусмотренных статьями 91 и 92 УПК»;
– «с момента начала осуществления процессуальных действий, затрагивающих права и свободы лица, в отношении которого проводится проверка сообщения о преступлении в порядке, предусмотренном статьей 144 УПК РФ».
Из данных правовых норм вытекает, что уголовное дело возбуждено де факто с определенного момента начала процессуальных действий в соответствии со статьей 144 УПК РФ. Следовательно, можно сделать обоснованный вывод, что приобретение статуса подозреваемого возможно до вынесения постановления о возбуждении уголовного дела. Данный вывод подкрепляется законодательным положением о том, что досудебное производство – это уголовное судопроизводство с момента получения сообщения о преступлении.
Законодатель указывает на участие в уголовном деле защитника с момента процессуальных действий, осуществляемых в соответствии со статьей 144 УПК РФ. В связи с этим закономерным является вывод о том, что лицо, может приобретать статус подозреваемого до вынесения постановления о возбуждении уголовного дела.
В Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 27 июня 2000 г. № 11-П закреплена правовая позиция: правом на получение юридической помощи адвоката обладает каждое лицо, вне связи с его формальным процессуальным статусом. Это право гарантируется, в том числе, независимо от признания лица задержанным и подозреваемым, если управомоченными органами власти в отношении этого лица приняты меры, которыми реально ограничиваются свобода и личная неприкосновенность[2].
Считаем, что именно эта позиция Конституционного Суда Российской Федерации была учтена законодателем при создании нормативной базы, дающей возможность получить статус подозреваемого с момента фактического задержания лица по подозрению в совершении преступления.
Конституционный Суд РФ подчеркивает, что понятие «подозреваемый» должно трактоваться в его конституционно-правовом, а не в придаваемом ему уголовно-процессуальным законом более узком смысле.
Как следует из Определения Конституционного Суда Российской Федерации от 23 июня 2009 года № 890-О-О, в целях реализации конституционных прав, необходимо учитывать не только формальное процессуальное, но и фактическое положение лица, в отношении которого осуществляется публичное уголовное преследование[3].
По мнению А.В. Победкина и В.Н. Яшина, Конституционный суд признал лицо «задержанным» не только до того, как будет оформлен протокол задержания, но и до начала самого уголовного процесса [12, c. 19].
Указанные правовые идеи находят свое отражение в научных работах, авторы которых полагают, что с момента фактического лишения свободы передвижения необходимо разъяснять задержанному лицу права и обязанности. При этом не должно иметь значения, будет ли это лицо в результате разбирательства задержано в порядке ст. ст. 91-92 УПК РФ или освобождено [10, c. 9].
Таким образом, можно сделать вывод, что по смыслу уголовно-процессуального закона существует фактический порядок задержания лица по подозрению в совершении преступления (ст. 91 УПК РФ), с которым связан момент фактического задержания, а также порядок документального оформления фактического задержания подозреваемого (ст. 92 УПК РФ). По смыслу уголовно-процессуального закона, фактический порядок задержания лица по подозрению в совершении преступления (ст. 91 УПК РФ) и порядок документального оформления фактического задержания подозреваемого (ст. 92 УПК РФ) в целом представляют собой уголовно-процессуальное задержание подозреваемого, так как данные положения не существуют вне УПК РФ. Фактическое задержание подозреваемого подлежит документальному оформлению. В тоже время, для оформления необходимо фактическое задержание. Таким образом, следует согласиться с авторами, разделяющими точку зрения, согласно которой фактическое задержание есть начальный этап уголовно-процессуального задержания подозреваемого [см.: 2; 16, с. 130 – 137; 4, с. 21].
Поскольку момент фактического задержания лица по подозрению в совершении преступления есть начальный этап уголовно-процессуального задержания, то вопрос задержания подозреваемого в порядке ст. ст. 91, 92 УПК РФ мы будем рассматривать до возбуждения уголовного дела.
- Исследуя возможность задержания подозреваемого до возбуждения уголовного дела, необходимо обратиться к правовой позиции Верховного Суда Российской Федерации по данному вопросу. Так, в своем Определении от 2 февраля 2004 г. № 44-о04-3 Верховный Суд Российской Федерации признал законным задержание подозреваемого в совершении преступления в порядке ст. ст. 91 и 92 УПК РФ, которое было произведено до возбуждения уголовного дела. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ признала правильным оправдательный приговор Пермского областного суда в отношении следователя УВД Мотовилихинского района г. Перми о незаконном задержании (до возбуждения уголовного дела)[4].
Рассматривая заявленную проблематику, следует отметить точку зрения, согласно которой задержанию подозреваемого всегда должно предшествовать возбуждение уголовного дела. Это необходимо для того, чтобы не допускать применения задержания подозреваемого как меры уголовно-процессуального принуждения вне уголовного судопроизводства [9, c. 120].
По нашему мнению, О.А. Луценко и И.Ф. Гемешлиева правильно отмечают существующую в науке уголовного процесса проблему допустимости задержания подозреваемого до возбуждения уголовного дела. Однако на основании анализа уголовно-процессуального законодательства и правоприменительной практики трудно согласится с тем, что задержанию подозреваемого всегда должно предшествовать возбуждение уголовного дела. Кроме того, мы не согласны с позицией, что начало уголовного судопроизводства связывается с моментом возбуждения уголовного дела.
В теории уголовного-процесса существует немало авторских позиций, согласно которым задержание подозреваемого возможно только после возбуждения уголовного дела [см.: 5, с. 58 – 61; 6, с. 98 – 101; 8, с. 31 – 34; 11, с. 25; 12, с. 16 – 24; 20, с. 60;]. Однако, несмотря на это, в науке уголовного процесса существуют и противоположные точки зрения, что процессуальное задержание в случаях, не терпящих отлагательства, должно быть допущено законом до возбуждения уголовного дела [18, c. 11]. Некоторые авторы полагают, что правовая неопределенность порождает, помимо самой возможности установления точного времени фактического лишения свободы, еще и сомнения в его законности, так как задержанное лицо в итоге не всегда становится подозреваемым [3, c. 24]. Однако, существует и мнение, согласно которому задержание имеет прогностический характер и, как неотложная мера, осуществляется в условиях информационной неопределенности. Поэтому опровержение подозрения в дальнейшем – это один из нормальных исходов задержания, неозначающий его незаконности [17, c. 239].
Мы убеждены, что уголовно-процессуальное задержание всегда связано с наличием подозреваемого лица. Лицо, фактически задержанное по подозрению в совершении преступления, по определенным законом основаниям, есть подозреваемое лицо, однако подозрение в совершении преступления может не подтвердиться, но это не значит, что задержание подозреваемого было произведено незаконно. Необходимо отметить, что заведомо незаконное задержание влечет уголовную ответственность. О незаконном задержании можно судить только лишь когда теряется логико-правовая последовательность законных действий должностных лиц, например, в связи с отсутствием необходимого опыта и знаний.
На основании проведенного авторами анализа положений уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации и актуальной судебной практики можно сделать вывод, что в процессе правотворчества законодателем была предусмотрена возможность приобретения лицом, совершившим преступление, статуса подозреваемого и до возбуждения уголовного дела. При таком подходе создаётся возможность применения задержания подозреваемого в качестве меры процессуального принуждения до возбуждения уголовного дела. Юридическая оценка совершенного деяния (квалификация) может быть оформлена в протоколе задержания подозреваемого – необходимой форме уголовно-процессуального закона, а не только в постановлении о возбуждении уголовного дела. Здесь целесообразно привести содержащееся в статье 46 УПК РФ, законодательное установление о том, что подозреваемый вправе давать объяснения и показания по поводу имеющегося в отношении его подозрения либо отказаться от дачи объяснений и показаний. Подозреваемый может давать объяснения только до возбуждения уголовного дела, так как после возбуждения уголовного дела следует допрос подозреваемого, в ходе которого подозреваемый дает показания. С момента дачи объяснений и с момента фактического задержания подозреваемого в процессе может участвовать защитник.
Задержание подозреваемого до возбуждения уголовного дела есть оперативная, неотложная, вынужденная мера, которая осуществляется по достаточно веским основаниям, закрепленным в уголовно-процессуальном законе. И поэтому освобождение подозреваемого, если подозрение в совершении преступления не подтвердилось (ч. 1 ст. 94 УПК РФ), является допустимой процессуальной ситуацией, основанной на ч. 3 ст. 55 Конституции РФ. Мы полагаем, что задержание подозреваемого до возбуждения уголовного дела как мера процессуального принуждения обеспечивает нахождение лица, подозреваемого в совершении преступления, при материале проверки сообщения о преступлении. Возможны случаи, когда возбуждение уголовного дела является преждевременным, а в некоторых случаях ошибочным и на лицо, подозреваемое в совершении преступления, обрушивается весь арсенал следственных действий, применяемых в процессе уголовного преследования. В некоторых ситуациях незаконное уголовное преследование приводит к исковым требованиям лица, незаконно подвергшегося уголовному преследованию, о возмещении причиненного ему вреда. В отношении подозреваемого возможно прекращение уголовного преследования и у лица возникает право на реабилитацию.
- Принимая во внимание ст. 38 Уголовного Кодекса Российской Федерации (далее – УК РФ), представляется обоснованной точка зрения, согласно которой фактический захват лица, совершившего преступление может осуществить любое лицо, поэтому следует согласиться с теми авторами, которые разделяют данную точку зрения [7, c. 169]. Однако отметим, что лицу, осуществившему фактическое задержание подозреваемого, необходимо сообщить об этом в компетентные органы, тем самым обозначив начало уголовного судопроизводства, а также необходимо доставить подозреваемого соответствующим должностным лицам, либо дождаться сотрудников правоохранительных органов на месте задержания лица, совершившего преступление. В случаях, когда доставление подозреваемого занимает длительный промежуток времени, необходимо учитывать, что данное время должно входить в 48-мичасовой срок задержания подозреваемого, а также и то, что частью 7 статьи 108 УПК РФ допускается продление срока задержания на срок не более 72 часов. Важно помнить, что у правоохранительных органов есть 24 часа до допроса подозреваемого, задержанного в порядке статьи 91 УПК РФ, до вынесения постановления о возбуждении уголовного дела. Сотрудникам правоохранительных органов предоставлены сутки на решение вопроса о принятии решения о возбуждении уголовного дела и заявлении ходатайства о заключении подозреваемого под стражу, либо о признании факта того, что не подтвердилось подозрение в совершении преступления (ст. 94 УПК РФ). Получается, что возможна ситуация, когда участником события противоправного деяния является лицо, в действиях которого усматриваются объективные признаки преступления, но при проверке сообщения о преступлении либо при расследовании уголовного дела выясняется, что налицо невиновное причинение вреда.
Полагаем, что в целях предоставления сотрудникам правоохранительных органов большего времени на совершение проверочных действий в отношении подозреваемого, задержанного в порядке статьи 91 УПК РФ, необходимо законодательное решение вопроса об увеличении времени проведения допроса подозреваемого с 24 часов до 48 часов. Таким образом, необходимо изменить содержащуюся в части 2 статьи 46 УПК РФ формулировку с – «должен быть допрошен не позднее 24 часов» на – «должен быть допрошен не позднее 48 часов». Данное решение законодателя позволит повысить качество процессуального расследования, сообразуясь с требуемой всесторонностью, полнотой и объективностью проведения проверки сообщения о преступлении, и, как следствие, принять законное, обоснованное и мотивированное процессуальное решение.
Анализ законодательства и научных работ, посвященных тематике задержания подозреваемого, показывает, что законодатель допускает возможность приобретения статуса подозреваемого с момента фактического задержания. Указанный момент является фактическим началом уголовного судопроизводства.
Институт задержания подозреваемого в уголовно-процессуальном законе России является особым правовым институтом, который в силу исключительности регулируемых правоотношений, порождает начало уголовного судопроизводства. Таким образом, особый правовой статус институту задержания подозреваемого придает момент фактического задержания лица, подозреваемого в совершении преступления. По смыслу законодательства момент фактического задержания являет конституционно-правовой смысл статуса подозреваемого – фактический статус подозреваемого, а, значит, – и уголовно-процессуальный статус подозреваемого. Также необходимо отметить, что момент фактического задержания, как было аргументировано выше, является начальным этапом уголовно-процессуального задержания.
На основании изложенного, мы предлагаем определить «задержание подозреваемого» как меру уголовно-процессуального принуждения, применяемую органом дознания, дознавателем, следователем, с целью установления причастности или непричастности лица к совершению преступления, на срок 48 часов с момента фактического задержания, являющегося началом уголовного судопроизводства в случае задержания до возбуждения уголовного дела, и одним из условий приобретения статуса подозреваемого.
На основании проведенного исследования, мы предлагаем следующие изменения уголовно-процессуального законодательства России:
- Название главы 12 УПК РФ изложить в следующей редакции – «Задержание и освобождение подозреваемого»;
- Название статьи 91 УПК РФ изложить в следующей редакции – «Порядок задержания лица по подозрению в совершении преступления»;
- Дополнить статью 91 УПК РФ частью 3, в следующей редакции: «В случае задержания подозреваемого в порядке исполнения постановления следователя, дознавателя о задержании подозреваемого, срок задержания исчисляется с момента фактического задержания»;
- Название статьи 92 УПК РФ изложить в следующей редакции: «Протокол задержания подозреваемого, сообщение о задержании подозреваемого»;
- В части 2 статьи 46 УПК РФ заменить формулировку с «должен быть допрошен не позднее 24 часов» на «должен быть допрошен не позднее 48 часов».
В результате проведенного исследования предлагаем следующие определения понятий «задержание подозреваемого», «момент фактического задержания» и «досудебное производство»:
задержание подозреваемого – мера уголовно-процессуального принуждения, применяемая органом дознания, дознавателем, следователем, с целью установления причастности или непричастности лица к совершению преступления, на срок 48 часов с момента фактического задержания лица по подозрению в совершении преступления. Задержание подозреваемого может быть произведено до возбуждения уголовного дела;
момент фактического задержания – момент фактического лишения свободы передвижения лица, подозреваемого в совершении преступления. Данные действия, должны выполняться в строгом соответствии со статьей 91 УПК РФ;
досудебное производство – этап уголовного судопроизводства с момента фактического задержания лица по подозрению в совершении преступления в порядке, установленном статьей 91 УПК РФ, а также этап уголовного судопроизводства с момента получения сообщения о преступлении до направления прокурором уголовного дела в суд для рассмотрения его по существу.
