Динамика юридической ответственности – сложный и многоступенчатый процесс, проходящий в своем развитии ряд стадий, на каждой из которых субъективная обязанность претерпеть наказание материализуется, приближая конкретного правонарушителя и общество к прогнозируемому и необходимому правоохранительному эффекту. Процессуальная (процедурная) составляющая динамики юридической ответственности выражена в механизме ее реализации, который находится под воздействием многочисленных социально-политических, идеологических и иных факторов, среди которых видное место занимает «фактор дискредитации»[1].
По нашему мнению, влияние дискредитирующего фактора способно снизить или даже нейтрализовать результативность юридической ответственности, извратить идею и цели данной правовой категории. В отличие от социологии, политологии, филологии и психологии в правовой науке данный фактор так и не получил должного обоснования и оценки, что является существенным пробелом для правоведения. В данной работе мы предпримем попытку выявить особенности влияния фактора дискредитации на реализацию юридической ответственности и сформулировать общие рекомендации по его минимизации/устранению.
В справочной литературе и повседневном употреблении термин «дискредитация» в целом трактуется единообразно, применительно к деятельности, подрывающей доверие к чему-либо или умаляющей чей-либо авторитет (значение) [см.: 1, с. 261], что предопределено этимологией самого слова, образованного от французского «discréditer» (опорочить, чернить, подрывать доверие). Между тем, качественная разнородность общественных отношений обуславливает множественность проявлений дискредитирующей деятельности, как в открытых, так и в закрытых (латентных), прямых и косвенных, публичных и частных, а также в иных формах. Так, взаимодействие субъектов при потенциально конфликтной ситуации непосредственно зависит от выбранной ими линии поведения, которая может привести к социальному конфликту или его предотвращению даже в условиях действия фактора дискредитации. Например, если лицо имеет цель дискредитировать кого-либо, то выбор часто делается в пользу прямой дискредитации с использованием ассертивных актов, содержащих негативные эмоционально-оценочные и негативные слова, сарказм и иронию. Косвенную дискредитацию используют также для манипуляций, когда дискредитируемое лицо уверено в дружеском расположении дискредитанта и некритично принимает его точку зрения [см.: 8, с. 454 − 455]. Д.В. Сиротин обоснованно отмечает, что возрастающий интерес к речевому манипулированию актуализирует и практики дискредитации оппонентов по избранной стратегии [см.: 9, с. 114 – 115].
Обратимся к специфике механизма реализации юридической ответственности и предпримем попытку охарактеризовать действие фактора дискредитации на различных стадиях динамики ответственности. Для этого сформулируем несколько опорных точек для наших размышлений.
Во-первых, нормативные решения, влияющие на систему юридической ответственности, могут быть дискредитированы как на этапе реализации правотворческой инициативы, так и на любой другой стадии правотворческого процесса. Так, Л.Б. Смирнов в ходе исследования форм влияния глобализации на трансформацию уголовно-исполнительной политики России обратился к содержанию теории кризиса уголовного наказания, которую предложил рассматривать в качестве инструмента «информационного воздействия, направленного на дискредитацию уголовного наказания и лишения свободы в особенности» [7, с. 330]. Подобная дискредитация рассматривается в контексте ослабления правоохранительной политики и органов, ведущих борьбу с преступностью, при том, что основными заинтересованными в либерализации наказания лицами являются реальные и потенциальные преступники. Дискредитация института юридической ответственности на уровне объективного права не относится напрямую к механизму возложения ответственности, но ее превентивный учет на практике не менее важен. В идеале, любые действия по дискредитации изменений в нормы института юридической ответственности должны пресекаться самым решительным образом еще на этапе складывания общественного мнения, с осознанием того, что в противном случае эффективность норм может снизиться также и на уровне субъективного права при реализации конкретных охранительных правоотношений. Здесь действует правило: «Дискредитация норм о юридической ответственности дискредитирует и практику их применения».
Во-вторых, при переходе юридической ответственности с уровня закона (ответственность в объективном смысле − в общих правоотношениях) на правоприменительный уровень (ответственность в субъективном смысле − в конкретных правоотношениях) фактор дискредитации проявляется, преимущественно, в процессуальных отношениях, опосредующих производство по делу о привлечении к ответственности. Так, белорусские исследователи В.К. Потапов и А.В. Солтанович рассматривают дискредитацию лица, осуществляющего расследование по уголовному делу в контексте основных форм противодействия расследованию, к которым прибегают подозреваемые и обвиняемые, чтобы суд признал полученные доказательства недопустимыми [6, с. 199 − 201]. Э.А. Васильев и Н.Н. Дьяченко уточняют, что «дискредитация считается одним из значимых инструментов сокрытия преступной деятельности» и гарантом ее существования, для которой привлекаются журналисты, блогеры, специалисты в области пиара, публичные лица (в т.ч. депутаты), общественные деятели, сотрудники правоохранительных органов и другие. При этом, в оборот вводится новая категория «механизма дискредитации правоохранительных органов» как часть общего механизма делегитимизации власти [2, с. 59].
В-третьих, на этапе возложения юридической ответственности и непосредственной реализации санкции в качестве основных объектов дискредитации обычно выступают органы и организации (должностные лица), которые принимают решение о назначении наказания и контролируют его исполнение. В целях снижения рисков по дискредитации правосудия в Концепции информационной политики судебной системы на 2020-2030 годы (одобренной 5 декабря 2019 г. на заседании Совета судей РФ) предлагается выработать правовые алгоритмы действий судебной системы для защиты судей «от тенденциозных публикаций, имеющих цель сформировать негативный образ судьи и оказать давление на суд». В документе отмечается актуализация проблемы «скандализации правосудия» посредством манипулирования общественным мнением для умаления авторитета (подрыва доверия) судебной власти и порождения беспорядочной и необоснованной ее критики. Вместе с тем, высказанная на заседании Совета Судей РФ идея о введении ответственности для представителей СМИ за попытки подобных манипуляций, была отклонена в пользу коммуникативных технологий и разработки стандартов информирования общественности через СМИ о деятельности судов. Относительно уголовно-исполнительной системы РФ, реализующей значительный объем уголовных наказаний в стране, проблематика дискредитации исследуется достаточно давно и является одной ключевых. Под дискредитацией уголовно-исполнительной системы нами предлагается понимать «деструктивную деятельность субъектов правоотношений, направленную на снижение доверия населения к деятельности учреждений и органов, исполняющих уголовные наказания, посредством совершения дестабилизирующих их деятельность правонарушений» [4, с. 20].
Следовательно, фактор дискредитации может оказывать свое негативное воздействие на всех стадиях механизма реализации юридической ответственности, включая предшествующую правовую регламентацию и последующий социально-правовой эффект, который может быть выражен в увеличении числа правонарушений, росте рецидива и иных последствиях. Одновременно с этим мы призываем отказаться от вульгарного восприятия фактора дискредитации в системе юридической ответственности, и обращаем внимание на то обстоятельство, что он способен проявлять себя в отношении любых отраслевых видов ответственности и в различных срезах правовой реальности (в том числе, материально-правовом и процессуально-правовом). В конечном итоге, даже самое справедливое наказание, назначенное органом власти, деятельность которого была дискредитирована, не найдет должного отклика в обществе и не позволит выполнить важнейшие функции юридической ответственности и достичь ее целей [5. c. 75 − 76].
Динамика исследований юридической ответственности и состояние ее общеправовой теории неизменно демонстрируют «более чем скромное» обращение к междисциплинарной методологии для раскрытия связей ответственности с иными фрагментами социальной реальности (помимо юридической). Соответственно, выработка правовой стратегии преодоления имеющихся преград с использованием всего инструментария гуманитарной науки − единственно возможный подход в данной ситуации.
Действие фактора дискредитации в отношении системы правоохранительных органов, реализующих в государстве механизм юридической ответственности, следует рассматривать в качестве комплексного риска, распространение которого весьма неоднозначно. Эта специфика проявления дискредитации, связанная с действием последней в отношении правоохранительной системы и государств в целом, заключается в следующем.
Во-первых, правоохранительные органы являются государственными субъектами, представляют интересы суверенного государства и снижение уровня престижа и доверия к ним отрицательно сказывается на аналогичных показателях самого государства и органов государственной власти. Низкий уровень доверия среди населения к правоохранительным структурам очень тяжело впоследствии изменить и направить в сторону положительной динамики. Дискредитация может порождать разнообразные негативные последствия и тем самым развивать их в социальной действительности. Распространение неблагоприятных последствий дискредитации сказывается на престиже правоохранительных органов, обеспечении состояния законности и правопорядка.
Во-вторых, дискредитация внутри системы правоохранительных органов развивает социальные конфликты как в самой системе, так и за ее пределами на фоне сформировавшегося негативного мнения о правоохранительной системе среди населения. Например, конфликт между правоохранительными органами и институтами гражданского общества, а как следствие этого конфликта − усиление противоречий между гражданским обществом и государством. Так, председатель Комитета Совета Федерации по конституционному законодательству и государственному строительству А. А. Клишас справедливо, на наш взгляд, утверждает: «Мы нередко видим, как отдельные участники отношений зачастую пытаются представить работу правоохранительных и судебных органов как ангажированную, а все рассматриваемые процессы − политизированными. Подобные действия являются ничем иным, как злоупотреблением свободой выражения мнения в условиях, когда следственные действия, как правило, не придаются широкой огласке до выяснения всех обстоятельств произошедших событий в интересах надлежащего расследования. Осуществляемые умышленно или неумышленно, подобные действия, во всяком случае, негативно сказываются на доверии к правоохранительной системе. Информационная открытость является одной из важнейших предпосылок доверия к государственным органам, однако она не должна отражаться на эффективности выполнения ими своих общественно значимых функций. В противном случае это может привести к созданию излишних рамок и ограничений в деятельности публичных институтов, обусловленных вероятностью общественного порицания, которое не всегда связано с неправомерным характером деятельности конкретных должностных лиц»[2]. О. К. Вильяграса полагает, что политическая дискредитация зачастую связана с последствиями коррупции в обществе и последующим негативным воздействием на отношение граждан к политике и политикам в частности [11].
В-третьих, распространение дискредитации порождает развитие дисбаланса интересов среди населения и институтов гражданского общества. Данное обстоятельство способствует формированию состояния социальной напряженности. Население с настороженностью начинает воспринимать практическую деятельность, видя ее неэффективность в решении имеющихся государственных проблем борьбы с преступностью на фоне имеющих место случаев преступлений и правонарушений внутри правоохранительных органов. А. Вукурас и К. Костас указывают на несовершенство политической системы, в которой неограниченная политическая конкуренция является инструментом дисциплины, награждающим наименее коррумпированных политиков. Препятствиями для неограниченной политической конкуренции исследователи видят в повышении требований супербольшинства и идеологической приверженности отдельных лиц партийной идентичности [10]. Иными словами, нахождение баланса между публичными и частными интересами требует нелинейных и взвешенных подходов.
В-четвертых, последствия дискредитации имеют длительный, затяжной характер и напрямую сказываются на сознании граждан. В силу того, что негативные последствия совершенных преступлений и правонарушений со стороны сотрудников правоохранительных органов на длительный период времени остаются в памяти населения, они не проходят бесследно. Еще в 2014 году министр МВД России В.А. Колокольцев обратил внимание на то, что «полиция должна заслужить доверие граждан, поэтому с нарушениями в своих рядах борется жестко и принципиально. … Это доверие, – подчеркнул министр внутренних дел Российской Федерации, – сегодня нужно не завоевывать – у нас не война, не возвращать, поскольку многое уже потеряно. Это доверие нам нужно заслужить четким выполнением своего долга перед людьми, своей каждодневной, полезной и результативной службой обществу»[3]. Вместе с тем дискредитация как фактор дестабилизации правоохранительной системы носит хронодискретный, видоизменяющий характер с учетом складывающейся правоохранительной политики. Дело в том, что механизм дискредитации может изменяться со временем и адаптироваться к государственным мерам, связанным с реализацией целей и задач, стоящих перед правоохранительными органами в свете специфики правоохранительной политики.
В-пятых, последствия действия дискредитации влияют на развитие нигилистического поведения в виду неэффективных правоохранительных мер в системе государственного механизма защиты нарушенных прав и свобод человека и гражданина. Прямые и косвенные влияния указанного порядка нуждаются в дополнительных исследованиях и обосновании ввиду очевидности тезиса о взаимозависимости между деформацией правосознания и дискредитацией правовых явлений.
В-шестых, развитие дискредитации отрицательно сказывается на уровне мирового рейтинга самого государства и системы защищенности граждан посредством деятельности правоохранительных органов. Реакция международных организаций в сфере защиты прав человека на состояние уровня государственной защиты граждан, отражаемая в мировых рейтингах, может являться предметом обсуждения в виде специальных расследований, докладов в отношении анализируемой проблемы и зафиксированных фактов нарушений состояния законности и правопорядка. Так, в проведенном Левада-Центром социологическом исследовании в 2019 году, констатировалось, что в последние годы позиции России в рейтингах по главенству закона стагнировали или снижались. Например, по индексу World Justice Project Россия в 2019 году упала в рейтингах «главенства закона» на 4 пункта и заняла 94-ое место из 128 стран в списке. В рейтинге Freedom House, уровни главенства закона в России оцениваются на уровне 0 и 1 из 4 возможных баллов. За тринадцать лет социологических измерений – с 2006 по 2019 год – количество россиян, чувствующих себя под защитой закона, выросло почти в два раза – с 25 до 46%. В отношении системы правосудия в целом преобладают положительные оценки, однако перевес в пользу положительных ответов невелик. Обращение в суд и правоохранительные органы, как правило, не помогает восстановить уверенность россиян в защите закона. Попытки защитить свои права в суде, в полиции или иными способами не возвращают россиянам ощущение безопасности. Среди способов защиты прав наиболее эффективными считаются обращение в суд и помощь родственников. Чаще всего для этого люди обращаются в полицию и суд (15% и 12% россиян соответственно). Две трети опрошенных вообще никуда не обращались для защиты своих прав. В данном опросе россиянам также задавался более конкретный вопрос: ««Как вы думаете, можете ли вы сами или ваши близкие пострадать от произвола сотрудников правоохранительных органов?», и 51% ответили, что «это вполне может произойти», 15% ответили, что это уже происходило с ними. Только 23% ответили, что это «маловероятно» и лишь 8% заявили, что это совершенно исключено[4].
В-седьмых, развитие дестабилизации в деятельности правоохранительной системы посредством дискредитации способствует развитию условий для развития «цветных революций» с помощью применения технологий «мягкой силы», направленной, в том числе, на распространение дискредитации государства. Дестабилизация правоохранительной системы влияет на ее способность противостоять проявлениям противозаконных акций при осуществлении попыток государственного переворота.
В-восьмых, развитие дискредитации в правоохранительной системе способствует деморализации самих сотрудников и отрицательным образом влияет на формирование выстраивания их собственного негативного отношения, мнения к правоохранительной службе и ее последующего досрочного прекращения. Так, результаты исследования в 2018 г. ВЦИОМ показали, что главной инстанцией, куда россияне готовы обратиться, в случае если их права были нарушены, является прокуратура: ей доверяют 48% респондентов и 67% опрошенных представителей бизнеса. Второе и третье место по уровню доверия заняли МВД (21% среди граждан) и суды (53% среди предпринимателей). Полиции бизнес доверяет меньше: туда готовы обратиться только 24% предпринимателей. У граждан ниже в рейтинге расположились суды (14% респондентов), ФСБ (11%), Следственный комитет (9%), Росгвардия (5%) и Федеральная служба судебных приставов (3%). У бизнесменов – СКР (7%), ФСБ (3%), ФССП (2%) и Росгвардия (1%). При этом о существовании последней впервые слышат 15% опрошенных социологами[5]. По данным исследования ВЦИОМ, россияне в 2019 году более половины (54%) россиян в целом доверяют сотрудникам. Согласно результатам опроса, определенно доверяют полиции 13% респондентов и скорее доверяют 41%, при этом «скорее, не доверяю» ответили 21% россиян, а определенно не доверяют – 18%. Опрос также показал, что в целом хорошо работу полиции оценивают 36% россиян (очень хорошо – 4% и хорошо – 32%), средне оценили 47% респондентов, а плохо и очень плохо – 9% и 4% россиян. Представляют образ типичного полицейского более позитивным, чем семь лет назад. В частности, в целом опрятными служащих МВД РФ представляют 77% опрошенных (в 2012 году – 59%). Кроме того, неподкупными и честными полицейских видят 44% россиян (в 2012 году – 21%), а взяточниками – 23% в 2019 году (41% в 2012 году)[6].
Для субъектов правоохранительной деятельности и органов государственной власти в этой связи весьма важно будет знать причины и условия проявления коррупции. На наш взгляд, фактор дискредитации имеет неоднозначное проявление, находится в прямой зависимости от эпицентра его развития. В этой связи дискредитация может условно классифицироваться на две большие группы: внутренняя дискредитация и внешняя дискредитация. Внутренняя дискредитация как дестабилизирующий фактор правоохранительной системы представляет собой проявление недоверия со стороны субъектов общественных отношений, обусловленное выявленными нарушениями состояния законности и правопорядка со стороны субъектов правоохранительной деятельности. Внешняя дискредитация выражена в преднамеренных и спланированных действиях по распространению компрометирующей недостоверной информации со стороны иностранных акторов для создания и усиления недоверия к институтам государственной власти у российских граждан и мирового сообщества.
Соответственно, феномен дискредитации в нашем исследовании рассматривается в качестве деструктивной деятельности различных субъектов, направленной на снижение доверия общественных институтов к компетентным органам и должностным лицам, участвующим в процессе реализации юридической ответственности, в различных целях (включая негативное воздействие на уровень легитимности публичной власти и падение эффективности борьбы с правонарушениями).
По нашему глубокому убеждению, в основу комплексной борьбы с дискредитацией в механизме реализации юридической ответственности должны быть заложены следующие установки:
1) повышение открытости (подотчетности) работы органов и должностных лиц, участвующих в механизме реализации юридической ответственности, включая расширение прокурорского надзора за их следственной и оперативно-розыскной деятельностью;
2) усиление коммуникативных компетенций и в целом повышение профессионализма органов и должностных лиц, участвующих в механизме реализации юридической ответственности, разработка соответствующих программ повышения квалификация (переподготовки) при ведомственных образовательных организациях;
3) выработка и внедрение в деятельность правоохранительных органов и ведомственных образовательных организаций специальных педагогических технологий, обеспечивающих формирование стратегии и тактики противодействия дискредитации в деле о возложении юридической ответственности, исходя из общего понимания сложной социально-правовой природы последней;
4) издание совместного организационно-распорядительного документа Генеральной прокуратуры РФ, Следственного комитета РФ, Министерства внутренних дел, Министерства Российской Федерации по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий, Министерства юстиции, Федеральной службы безопасности РФ, Федеральной службы исполнения наказаний, Федеральной службы судебных приставов, Федеральной таможенной службы для реализации предыдущего пункта;
5) подготовка информационных, учебных, научных и специальных (методических) материалов по противодействию дискредитирующему поведению для широких слоев общественности, государственных и муниципальных органов и их должностных лиц, а также частных лиц, объясняющих содержание и антисоциальные последствия дискредитирующего поведения в процессе возложения и осуществления наказаний.
