Современное российское уголовное законодательство, сформированное в 1990-е годы, изначально не было ориентировано на регулирование правоотношений, связанных с ужесточением наказания за совершение преступлений в условиях военного времени или сходных с ним режимов. В УК РФ отсутствовали квалифицированные составы преступлений, усиливающие ответственность за совершение противоправных деяний в данных условиях, а также специальные основания для признания отягчающими обстоятельств, связанных с военным временем. Это свидетельствует о том, что уголовно-правовая регламентация ответственности за преступления, совершенные в особых условиях военного времени, первоначально не являлась приоритетом для законодателя при формировании нового российского уголовного законодательства.
Обострение международных военно-политических конфликтов в последние годы выдвинуло на первый план вопросы совершенствования российского уголовного законодательства применительно к условиям военного времени. Особую актуальность и практическую значимость данная проблема приобрела в 2022 году, когда в связи с проведением специальной военной операции на части территории Российской Федерации было введено военное положение. Это потребовало дополнительного уголовно-правового регулирования, направленного на ужесточение ответственности за совершение преступлений в условиях военной обстановки, а также оптимизацию механизмов применения уголовных наказаний к лицам, совершившим противоправные деяния в данных условиях.
Исторический опыт применения уголовных мер в условиях военного времени может послужить ценным источником и ориентиром для дальнейшего совершенствования нормативно-правовой базы Российской Федерации в современных геополитических реалиях. Изучение и учет наработанных ранее подходов к ужесточению уголовной ответственности за преступления, совершенные в военный период, а также к особенностям применения уголовных наказаний в этих особых условиях позволит обогатить и оптимизировать действующее российское уголовное законодательство с учетом актуальных вызовов и угроз национальной безопасности.
Одним из ключевых направлений работы по совершенствованию уголовного законодательства в условиях военного положения является дифференциация уголовных наказаний в зависимости от особенностей военной обстановки. Историческая ретроспектива показывает, что советский период характеризовался ужесточением карательной политики государства в период военных действий. Законодательные подходы к дифференциации уголовных наказаний в военное время отличались существенной спецификой, обусловленной необходимостью поддержания строгого правопорядка и обеспечения обороноспособности страны.
Возникает вопрос о целесообразности и допустимости заимствования или возврата к отдельным элементам советской практики ужесточения уголовных наказаний в условиях военного времени в контексте действующего уголовного законодательства Российской Федерации. В этом отношении интерес представляет исторический опыт, сложившийся в результате коренной трансформации государственного строя в России в 1917 году, когда подходы к назначению уголовных наказаний претерпели существенные изменения.
Во время работы Временного правительства специальная комиссия пересматривала Уголовное уложение 1903 года, предлагая, в частности, установить уголовную ответственность за публичные призывы к тяжким преступлениям, насилию и неповиновению власти. При этом дифференциация наказания предусматривалась в зависимости от «мирных» или «военных» условий совершения преступления [1, с. 7].
В то время как Временное правительство стремилось преобразовать и адаптировать существующее право, после Октябрьской революции новая власть отвергла идею преемственности правовой системы, взяв курс на радикальный пересмотр и замену дореволюционного законодательства, включая уголовное право. Однако вопрос ужесточения санкций в военное время нашел отражение в правовых актах, тем самым сохранив определенную связь с историческим опытом.
До принятия постановления Совета народных комиссаров «О красном терроре» редко применялась внесудебная репрессия [21, с. 53], но после его принятия в отношении «классовых врагов» советской власти стали использоваться два вида наказания: расстрел и изоляция в концентрационных лагерях.
Для рассмотрения дел о преступлениях военнослужащих были организованы военно-революционные трибуналы, которым при объявлении местности на военном или осадном положении были подсудны и гражданские лица. При этом наказание выбиралось по усмотрению этого репрессивного органа. Председатель Революционного Военного Трибунала молодой Советской Республики К. Х. Данишевский (репрессирован в 1938 г., реабилитирован в 1956 г.) обосновывал это целесообразностью санкций «в интересах трудового строительства, обороны и улучшения благополучия трудящихся масс», ввиду чего невозможно «знать наперед, какое наказание выносить за тот или иной проступок» [6, с. 32]. Это касалось и смертной казни, которую ВЦИК не рекомендовал применять в периоды «затишья гражданской войны» [6, с. 33], следовательно, в моменты активизации военных действий, напротив, практиковать широкое ее применение. Статистика расстрелов в 1920 году, которую приводит К. Х. Данишевский, подтверждает влияние военной обстановки на выбор меры наказания: показатели росли с обострением боевых действий и снижались «в периоде затишья» [6, с. 62]. Факт зависимости меры наказания от политической обстановки отмечает и профессор истории права Я. Л. Берман (репрессирован в 1937 г., реабилитирован в 1956 г.): права революционных трибуналов на применение расстрела расширялись при усилении контрреволюционного сопротивления [3, с. 25]. При этом в правовых актах, регулирующих деятельность революционных трибуналов, не было перечисления конкретных преступлений, чтобы, по логике Я. Л. Бермана, ни одно контрреволюционное преступление не осталось безнаказанным [3, с. 22].
Таким образом, в первые годы советской власти тяжесть назначаемых наказаний, включая высшую меру, зависела от обстановки военного положения и военных действий. Кроме того, в периоды военного положения юрисдикция военно-революционных трибуналов распространялась не только на военнослужащих, но и на гражданских лиц [3, с. 27].
Новой властью осознавалась необходимость устранения противоречий в следственно-судебной практике посредством кодификации уголовного права, на что указывают А. А. Сулейманов [18, с. 18], И. В. Упоров и Н. А. Шеуджен [20, с. 68]. Итогом этой работы стал Уголовный кодекс РСФСР 1922 года, заложивший основы советского уголовного законодательства и имевший принципиальное значение в его становлении [11, с. 21].
Данный нормативный правовой акт предусматривал дифференциацию уголовной ответственности в зависимости от совершения преступлений в мирное или военное время. Так, ряд преступлений против основ советской власти, общественного порядка и воинских преступлений влекли более строгое наказание при совершении в военных условиях.
Принятым в 1924 году общесоюзным Положением о воинских преступлениях почти в точности были восприняты соответствующие по тематике положения УК РСФСР 1922 года. В 1927 году было принято новое расширенное Положение, благодаря которому, по замечанию Ю. П. Оноколова, в годы Великой Отечественной войны уголовное законодательство в данной сфере существенно не изменилось [15, с. 23]. Оба этих акта устанавливали ужесточение наказания вплоть до расстрела за преступления, совершенные в боевой обстановке или в военное время.
Во второй половине 20-х годов прошлого века отношение власти к существующему уголовно-правовому регулированию несколько изменилось. Действующий уголовный закон не мог в полной мере обеспечивать правовую защиту от преступности, и на основании Основных начал уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1924 года был разработан и введен в действие Уголовный кодекс редакции 1926 года. Данный документ продолжил тенденцию усиления санкций за совершение отдельных преступлений в военной обстановке или в местностях на военном положении.
Впервые в истории российского законодательства появилась законодательно установленная возможность отсрочки исполнения приговора о лишении свободы в отношении военнослужащих с направлением их в действующую армию (примечание № 2 к статье 28 УК РСФСР 1926 года). Данная норма отражала стремление законодателя рационально использовать трудовые ресурсы в период военных действий. Как отмечают исследователи, благодаря этому положению были спасены многие жизни растерявшихся в чрезвычайной обстановке бойцов [23, с. 165]. Таким образом, законодатель проявил практический и гибкий подход к регулированию уголовной ответственности военнослужащих в условиях войны. Приоритетной задачей здесь было сохранение численного состава армии, что достигалось за счет возможности отсрочки наказания в виде лишения свободы. Следует отметить, что данное положение как положительно себя зарекомендовавшее сохранялось и в правовых актах более позднего периода.
Уголовный кодекс РСФСР 1926 года применялся в течение длительного периода, что, как отмечают исследователи, свидетельствует о его достаточном техническом совершенстве и о максимальном отражении интересов государственной власти в части применения уголовной репрессии [11, с. 23].
В довоенный период уголовный закон дополняли другие правовые акты, например, о введении уголовной ответственности за нарушение трудовой дисциплины (Указы Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1940 г. и от 10 июля 1940 г.), спорность которой отмечается в литературе [16, с. 389]. Особенностей в наказании в связи с условиями мирного или военного времени данные акты не отражали.
Но во время Великой Отечественной войны – ввиду необходимости мобилизации всех имеющихся в государстве сил и средств – нормы УК РСФСР подверглись некоторым изменениям. Например, действие примечания № 2 к статье 28 об отсрочке исполнения приговора и направлении осужденного на фронт Указом Президиума ВС СССР от 27 февраля 1942 г. было распространено на работников железнодорожного и водного транспорта.
Особый интерес представляют изменения, касающиеся исполнения наказаний военнослужащими во время войны. Военным советам фронтов, округов и флотов было разрешено освобождать военнослужащих (за исключением неблагонадежных и вредных для фронта) из дисциплинарных частей и направлять их на фронт (Приказ с объявлением Указа Президиума ВС СССР от 12 августа 1941 г. № 265). Боевые потери личного состава также восполнялись за счет досрочного освобождения заключенных. В местностях, где было объявлено военное положение, освобождались от отбывания наказания осужденные за нарушения трудовой дисциплины и маловажные бытовые преступления (Указ Президиума ВС СССР от 12 июля 1941 г.). Кроме того, производство по делам лиц, чьи преступления находились в стадии расследования, прекращалось. Позднее круг досрочно освобождаемых был расширен за счет бывших военнослужащих, осужденных за незначительные преступления, инвалидов и пожилых.
Одним из инструментов, позволявших эффективно использовать имеющиеся ресурсы, стало формирование штрафных воинских подразделений из осужденных по приговору военных трибуналов и осужденных с отсрочкой исполнения приговора, которые направлялись на фронт для выполнения боевых задач (Приказ НКО СССР № 298 от 28 сентября 1942 г.). Таким образом, данная норма позволяла оптимизировать применение уголовных наказаний путем замены лишения свободы участием в боевых действиях в штрафных батальонах.
В местностях на военном положении предусматривалось оперативное разбирательство уголовных дел военными трибуналами – 24 часа после получения обвинительного заключения (Указ Президиума ВС СССР от 22 июня 1941 г.). Также военные трибуналы были наделены полномочиями назначать осужденным наказание в виде службы в штрафных воинских подразделениях вместо лишения свободы. Такой подход давал возможность оперативно восполнять потери в рядах действующей армии, а также ужесточать уголовную ответственность за преступления, совершенные в военный период.
Узаконивалось наказание в виде расстрела на месте «паникеров и трусов» за беспорядочное отступление (Приказ НКО СССР от 27 июля 1942 г. № 227), срок расследования при этом составлял 48 часов (Директива Наркомюста СССР, Прокуратуры СССР от 31 июля 1942 г. № 1096).
Таким образом, в годы Великой Отечественной войны оптимизация уголовного права в условиях военных действий проводилась посредством корректировки норм Уголовного кодекса, в том числе в части распространения действия отсрочки исполнения приговора и направлении осужденного на фронт на работников железнодорожного и водного транспорта, посредством издания указов и постановлений высших органов государственной власти, вводивших новые нормы об уголовной ответственности, посредством ускоренных форм судопроизводства и ужесточения санкций, вплоть до применения высшей меры наказания – расстрела. Позитивная роль этих мер в достижении победы в Великой Отечественной войне отмечается некоторыми учеными [напр.: 15, с. 25; 17, с. 231].
В послевоенный период ввиду существенных изменений социально-экономической и политической сфер потребовался пересмотр действовавших уголовно-правовых норм. Законы военного времени постепенно отменялись, сужался круг лиц, на которых они распространялись. Предпринималась, но не увенчалась успехом, попытка отмены смертной казни с заменой ее на длительное лишение свободы (Указ Президиума Верховного Совета СССР от 26 мая 1947 г.). Положение о воинских преступлениях 1927 года дополнялось новыми составами, что, как отмечает Я. Н. Ермолович, было обусловлено правоприменительной практикой Великой Отечественной войны [9, с. 19]. В целом скорректированные нормы Положения сохранили ужесточение наказания за преступления, совершенные в военное время, а также сохранили меру ответственности – расстрел.
Таким образом, развитие уголовного законодательства в послевоенный период характеризовалось постепенной отменой чрезвычайных мер военного времени, восстановлением прежних правовых норм, а также точечными изменениями, обусловленными трансформациями в политической и социально-экономической сферах и правоприменительной практикой.
Принятие в 1958 году нового советского уголовного законодательства – Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, Закона об уголовной ответственности за воинские преступления, Положения о военных трибуналах – стало логичным следствием эволюции советского государства и общества. Этими актами расширялись подходы к регулированию правовых последствий осуждения военнослужащих в условиях военных действий. Среди прочего Основы допускали назначение смертной казни за особо тяжкие преступления в военное время и позволяли отсрочить исполнение приговора к лишению свободы в отношении военнослужащих с направлением их в действующую армию. Также предусматривалась возможность освобождения от наказания или его смягчения по ходатайству военного командования для военнослужащих, проявивших героизм и самоотверженность в бою.
Принятие в 1960 году Уголовного кодекса РСФСР стало закономерным результатом развития советского уголовного законодательства. Данный акт развил положения, установленные в Общесоюзных Основах уголовного законодательства, касающиеся особенностей ответственности военнослужащих в военное время.
Статья 46 УК РСФСР предусматривала возможность отсрочки исполнения приговора к лишению свободы с направлением осужденного военнослужащего или военнообязанного в действующую армию. Суд также мог освободить такого осужденного от наказания или заменить его на более мягкое, если он проявил себя как стойкий защитник Родины. Это позволяло эффективнее использовать трудовые ресурсы и поощрять добросовестное исполнение воинского долга.
Уголовный кодекс РСФСР 1960 года полностью включил в себя Закон СССР 1958 года «Об уголовной ответственности за воинские преступления», не внеся в него существенных изменений. Предусматривалось значительное ужесточение наказаний за преступления, совершаемые в военное время, по сравнению с мирным периодом. Это касалось как воинских преступлений (неповиновение, сопротивление начальнику, дезертирство и др.), так и некоторых государственных преступлений (уклонение от призыва по мобилизации). За многие такие преступления в военное время была установлена смертная казнь. Такая дифференциация ответственности была нацелена на повышение дисциплины и боеспособности Вооруженных Сил в условиях военного конфликта.
Следует отметить, что данные нормы о повышенной ответственности за преступления в военное время демонстрируют преемственность советского уголовного законодательства, сложившуюся в предыдущие периоды. При этом высказанное отдельными авторами мнение о распространении на военное время общих отягчающих обстоятельств [7, с. 265] представляется необоснованным, так как противоречит прямым указаниям законодателя.
Следствием смены правовой системы в постсоветский период стал Уголовный кодекс Российской Федерации 1996 года. Однако первоначальная редакция нового УК РФ не устанавливала квалифицированных составов преступлений, связанных с военным положением или боевой обстановкой, в том числе и в отношении воинских преступлений.
Ряд авторов объясняли это тем, что в мирных условиях отсутствуют реальные предпосылки для криминализации характерных для военного времени воинских преступлений [4, с. 130]. Однако другие исследователи критиковали такой подход, указывая на нарушение конституционного принципа недопустимости обратной силы закона, отягчающего ответственность [4, с. 130].
Дискуссии вызывала норма о том, что уголовная ответственность за воинские преступления, совершенные в военное время или в боевой обстановке, должна была устанавливаться отдельным законодательством военного времени (ч. 3 ст. 331 УК РФ). Одни ученые предлагали начать реализацию данной нормы и разработать соответствующий закон [2, с. 42], другие – включить эти нормы в УК РФ [4, с. 130]. В целом заблаговременная подготовка военного законодательства отмечалась как «существенное преимущество» [8, с. 83], однако обстановка мирного времени не способствовала реализации законодателем предложений ученых.
Критике подвергалось несоответствие нормы об установлении уголовной ответственности за воинские преступления, совершенные в военное время или боевой обстановке, конституционному принципу включения в уголовный кодекс всех новых законов, регулирующих ответственность [19, с. 303]. Также высказывались опасения, что наличие двух параллельных законов с нормами об ответственности за аналогичные преступления, но в разных условиях, может привести к сложностям в правоприменительной практике [8, с. 82].
В качестве предложений по совершенствованию законодательства в этой сфере указывалось на необходимость введения новых составов преступлений, характерных для военного времени, таких как мародерство и добровольная сдача в плен [5, с. 35, 36]. Кроме того, предлагалось перенять опыт Великой Отечественной войны и ввести в УК РФ новые виды наказаний, включая ссылку, высылку, а также обязательное применение смертной казни в военное время [5, с. 35].
Отдельно отмечалась необходимость уточнения перечня обстоятельств, отягчающих наказание, в части указания на период мобилизации [8, с. 86].
Напряженная международная обстановка и проведение Россией специальной военной операции ускорили совершенствование норм уголовного законодательства в соответствии с рекомендациями юридической науки. Утратила силу дискуссионная норма о регулировании ответственности за воинские преступления в военное время отдельным законодательством. Вместо этого были установлены квалифицированные составы по ряду воинских преступлений. Перечень отягчающих наказание обстоятельств дополнен совершением преступления в условиях военного положения и сходных режимов. Введено новое основание для освобождения от уголовной ответственности – военная служба в военное время. Установлена возможность отсрочки исполнения приговора к лишению свободы в отношении военнослужащих с направлением их в действующую армию, что напоминает сходное нормативно-правовое регулирование советского периода. Эти изменения отражают последовательный подход законодателя к специфике применения уголовной ответственности в условиях военного времени, оптимизируя назначение наказаний и обеспечивая неотвратимость ответственности.
Таким образом, в условиях введения военного положения на отдельных территориях страны подход к совершенствованию уголовного законодательства приобрел более оперативный, нежели превентивный, характер. Необходимость быстрого реагирования на меняющуюся ситуацию выдвинула на первый план задачу адекватного правового обеспечения мер по пресечению преступных посягательств в военное время, что повлияло на ускорение законотворческих процессов в данной сфере.
Говоря об адаптации советского опыта уголовных мер в военное время для современной России, следует отметить, что в современном российском уголовном праве прослеживается определенный разрыв преемственности с историческим опытом советского уголовного законодательства. Это указывает на отсутствие комплексного подхода к использованию накопленного ранее опыта нормативно-правового обеспечения повышенной уголовной репрессии в интересах защиты национальной безопасности.
Вместе с тем, многие уголовно-правовые меры, применявшиеся в советский период, неприемлемы в современных реалиях либо вызывают серьезные разногласия в обществе и в среде ученых. В частности, дискуссионным остается вопрос о допустимости применения в условиях военного времени смертной казни. Несмотря на то, что применение данного вида наказания в России в настоящее время приостановлено, общество еще не готово к его полной отмене [13, с. 64]. Во время войны государства прибегают к экстраординарным мерам для защиты национальной безопасности, как, например, это практиковалось в Донецкой Народной Республике до ее присоединения к Российской Федерации [14, с. 61], что вызвало дискуссию в научных кругах.
Более близкой автору представляется позиция о недопустимости ссылаться на военное положение для вынесения смертных приговоров [12, с 93]. Право на жизнь является конституционным правом человека, и его нарушение посредством смертной казни является необратимым. Данный подход основан на приоритете защиты фундаментальных прав личности над чрезвычайными полномочиями государства в период военного времени. Таким образом, автор склоняется к мнению о невозможности применения такой исключительной меры наказания, как смертная казнь, вне зависимости от особых условий, вызванных военной обстановкой. Неприкосновенность права на жизнь должна быть обеспечена государством даже в период вооруженных конфликтов.
Имеются и противоположные мнения: о невозможности отказа от применения смертной казни в военное время ввиду несоразмерности других видов наказаний вине [14, с. 63], о том, что запрет ее применения актуален только в мирное время [22, с. 492].
Сопоставляя цели специальных режимов с целями уголовных наказаний, В. В. Звонов приоритетными называет первые [10, с. 153], отмечая возможность их «взаимного достижения» [10, с. 155]. В развитие мысли данного автора можно предположить, что приоритет военных целей «развязывает руки» законодателя в части применения исключительной меры наказания, однако до настоящего время этого не произошло.
В целом, неоднозначность данного вопроса обуславливает необходимость его дальнейшего обсуждения и урегулирования при корректировке действующего уголовного законодательства в части адаптации к условиям военного времени.
Сомнительной представляется также интеграция в современное уголовное законодательство дополнительных видов наказаний, применявшихся в советский период военного времени, таких как ссылка и высылка, предложенные В. И. Боевым [5, с. 35]. Данные меры вызывают серьезные вопросы с точки зрения их соответствия актуальным принципам и стандартам защиты прав человека. Во-первых, ссылка и высылка представляют собой ограничения свободы передвижения и выбора места жительства, что может приравниваться к произвольному лишению свободы. Такие меры потенциально способны нарушать гарантированные Конституцией Российской Федерации права и свободы граждан. Во-вторых, предложения о возвращении ссылки и высылки как уголовных наказаний не учитывают произошедшую за последние десятилетия гуманизацию и демократизацию отечественной уголовно-правовой системы, ее сближение с международными стандартами.
Целесообразным представляется закрепление в законодательстве возможности привлечения военнослужащих, осужденных к лишению свободы, к отбыванию наказания в действующей армии. Данный подход, применявшийся в годы Великой Отечественной войны, будет способствовать эффективному использованию кадрового потенциала Вооруженных Сил в военное время. Во-первых, привлечение осужденных военнослужащих к отбыванию наказания непосредственно в действующей армии позволит восполнить нехватку личного состава, вызванную мобилизацией и боевыми потерями. Это особенно актуально в условиях масштабного вооруженного конфликта, когда государство нуждается в максимальной концентрации военных ресурсов. Во-вторых, такой подход будет способствовать ресоциализации осужденных военнослужащих, вовлекая их в выполнение воинского долга перед Родиной. Участие в боевых действиях может выступить в качестве эффективной меры исправления, пробуждающей чувство патриотизма и ответственности. В-третьих, практика привлечения осужденных военнослужащих к службе в действующей армии была успешно апробирована в годы Великой Отечественной войны. Она показала свою военно-мобилизационную и правоохранительную эффективность в условиях экстремальной угрозы национальной безопасности.
Таким образом, закрепление данного подхода в современном российском законодательстве будет способствовать рациональному использованию кадровых ресурсов Вооруженных Сил, а также ресоциализации осужденных военнослужащих в интересах обеспечения национальной обороны в военное время.
Представляется оправданным изучение практики применения советскими судами при рассмотрении дел о воинских преступлениях сокращенных сроков расследования и упрощенных процедур судопроизводства и адаптация ее к современным реалиям.
Во-первых, в условиях военного времени, когда государству необходимо оперативно реагировать на угрозы национальной безопасности, сокращение сроков расследования и упрощение судебных процедур будет способствовать своевременному рассмотрению дел о воинских преступлениях. Это крайне важно, учитывая повышенную общественную опасность таких деяний в условиях вооруженного конфликта.
Во-вторых, исторический опыт применения указанных подходов в советской судебной практике показал их эффективность в обеспечении правопорядка и дисциплины в Вооруженных Силах в чрезвычайных условиях военного времени.
Вместе с тем, необходимо учитывать достигнутый уровень гарантий прав человека и соблюдения принципов справедливого судебного разбирательства. Следует найти баланс между оперативностью правосудия и недопустимостью нарушения фундаментальных прав лиц, привлеченных к уголовной ответственности.
Специальная военная операция обусловила соответствующую модернизацию УК РФ. Проведенный анализ демонстрирует, что адаптация отдельных элементов советского опыта применения уголовных мер в военное время может быть оправданна и полезна для современной России. Расширение перечня отягчающих обстоятельств, связанных с военными действиями и периодом мобилизации, показывает, что учтены как советский опыт установления более строгих мер ответственности за воинские преступления, совершенные в условиях военного положения, так и рекомендации юридической науки. Это обусловлено повышением в таких условиях степени общественной опасности преступлений, поскольку они, во-первых, способны нанести серьезный ущерб устойчивому функционированию органов государственной власти, жизненно важных отраслей экономики, социальной сферы. Это негативно отражается на способности государства мобилизовать и эффективно использовать ресурсы для отражения внешней агрессии. Во-вторых, в условиях военного времени повышается уязвимость гражданского населения, подвергающегося различным рискам, связанным с боевыми действиями. Совершение преступлений в данных условиях зачастую приводит к более тяжким последствиям и повышает степень страданий жертв. В-третьих, нарушение общественного порядка и совершение преступлений в период военного конфликта подрывают моральный дух граждан, деморализуют общество, что крайне нежелательно с точки зрения консолидации нации для отпора внешнему врагу.
Таким образом, расширение перечня отягчающих обстоятельств в уголовном законодательстве свидетельствует о том, что наработки советского периода в области ужесточения мер наказания за воинские преступления, совершаемые в особых условиях военного времени, нашли свое отражение в современной правовой системе.
На основании проведенного исследования можно сделать следующие выводы. Тщательный анализ исторического опыта в сочетании с теоретическими разработками ученых-правоведов способен обогатить действующую нормативно-правовую базу, сделав ее более адаптированной к условиям военного времени. Анализ советского опыта применения уголовных мер в военное время показывает, что некоторые его элементы могут быть целесообразны в современных российских реалиях. При этом необходимо исключить применение наиболее жестких санкций, таких как смертная казнь, ссылка и высылка, которые противоречат современным стандартам защиты прав человека.
В то же время, изучение и внедрение некоторых других советских практик, например, ускоренное судопроизводство по делам о воинских преступлениях, возможность привлечения военнослужащих, осужденных к лишению свободы, к отбыванию наказания в действующей армии представляется оправданным и способным повысить эффективность уголовной юстиции в чрезвычайных условиях.
Данные меры позволят обеспечить оперативное рассмотрение дел, сохранение боеспособности Вооруженных Сил за счет сокращения числа военнослужащих, отбывающих наказание в тылу, а также усилить ответственность за преступления, способные нанести серьезный ущерб обороноспособности страны.
Комплексное использование данных подходов позволит усилить превентивный и карательный потенциал уголовного права в условиях военного времени, обеспечив неотвратимость ответственности за совершение воинских преступлений. Вместе с тем, нельзя сбрасывать со счетов развитие юридической науки и появление новых научных концепций, которые могут послужить основой для дальнейшего совершенствования уголовного законодательства в современных геополитических реалиях.
