Каково состояние современной криминологии? В каком направлении движется эта наука? Данные вопросы интересуют многих исследователей. Ответить на них позволяет анализ информационного «продукта» криминологического сообщества в виде диссертационных исследований за последние 25 лет.
Для проведения указанного анализа было отобрано 1566 докторских и кандидатских диссертационных исследований по криминологии[1] с 1989 по 2013 г. Следует заметить, что существуют трудности в выборе четких критериев классификации упомянутых научных трудов. Многие работы, судя по их названиям, содержат до трех критериев, позволяющих отнести их к той или иной группе научных знаний.
В ходе анализа все криминологические исследования (табл.) по частоте встречаемости распределили на три группы, каждая из которых отражает степень проявления интереса научного сообщества к той или иной проблеме:
- Низкочастотные (до 1 % в общей массе работ) — это труды, посвященные анализу преступности в целом; исследованию ее детерминации, причин и условий преступного поведения; мотивов и мотивации криминальной деятельности; механизмов индивидуального преступного поведения; криминологического программирования, прогнозирования, а также отдельных вопросов предмета и методов криминологии.
Тема «личности преступника» формально не является низкочастотной (она составляет 1,3 % в общем объеме работ). Однако большинство представленных исследований рассматривают личность в достаточно узких границах, а именно в качестве субъекта отдельного преступления, например, личность насильника, террориста, убийцы и т. п. Глубокого интереса к криминальной личности как уникальному явлению и фундаментальной проблеме в целом фактически не обнаруживается, поэтому работы по указанной теме отнесены в группу низкочастотных.
Исследования по низкочастотной тематике появляются весьма редко (один раз в 2–3 года), несмотря на то, что представляют собой ядро проблем криминологии, объединяющее ее основные концептуальные идеи. Становится очевидным, что у большинства криминологов данные проблемы не вызывают устойчивого интереса, а рассматриваются только в контексте изучения конкретного вида преступной активности.
По частоте встречаемости наряду с перечисленными темами сопоставимы исследования в области криминологической характеристики порнографии и проституции, поведенческих отклонений и их роли в преступном поведении, трудовой, геронтологической, спортивной криминологии, особенностей уличной и профессиональной преступности, взаимодействия криминальной и нормативной культур и т. д.
- Среднечастотные (от 1 до 2 % в общей массе работ) — исследования, связанные с обеспечением безопасности государства, общества и его членов (криминологический анализ пересечения границы, фальшивомонетничества, экономической безопасности и т. д.), а также коррупционная, рецидивная, молодежная, уличная, экологическая, воинская, семейно-бытовая преступность; преступность, связанная с оружием или экстремизмом; транспортом; ущемлением свободы человека; а также в сфере компьютерной информации. Ежегодно по каждой из отмеченных тематик в среднем защищается одно исследование.
Помимо указанных внимание криминологов привлекают вопросы, касающиеся общественно опасного, докриминального поведения; сексуальной агрессии, криминогенного влияния миграции; проблем реабилитации, ресоциализация, реадаптаци идевиантов, а также региональные аспекты исследования преступности.
- Высокочастотные (от 2 % и выше в общей массе работ) отражают проблемы, стоящие перед обществом и особо нуждающиеся во внимании криминологов. Работы в этом направлении публикуются до 2–3 раз в год. Особое внимание уделяется профилактике и предупреждению преступности; отдельным проблемам организованной, корыстной и насильственной преступности (диссертационные исследования защищаются каждые 4 месяца).
Безусловными лидерами по числу исследователей выступают: преступность несовершеннолетних и преступность в сфере экономической деятельности. Каждые 2 месяца в рамках изучения этих явлений предлагается новая разработка. Помимо этого, значительное внимание уделяется терроризму; отдельным аспектам наркотизма, алкоголизма и связанному с ними криминальному поведению; служебной преступности всех видов; женской преступности; проблемам виктимологии и виктимизации, пенитенциарным и постпенитенциарным криминологическим вопросам.
Несмотря на то, что анализ диссертационных работ не представляет исчерпывающей информации о научной деятельности в области криминологии, тем не менее, можно прийти к некоторым выводам.
Есть все основания констатировать, что современная отечественная криминология находится как бы в позиции догоняющего, когда исследователь вынужден обращаться к уже «оформившимся» асоциальным явлениям и изучать их, а в плане прогнозирования криминальных тенденций проводятся лишь единичные разработки. Возможно, это связано с тем, что прогнозирование предполагает глубокое осмысление сущности личностных и социальных криминогенных процессов. Очевидно, что такое понимание формируют не столько прикладные исследования, сколько работы фундаментального плана. С созданием последних, как показывает проведенный анализ, существуют определенные трудности. Так, методологическую базу современной криминологии нередко составляют выдающиеся труды 70–90-х гг. ХХ в., которые, тем не менее, требуют новых подходов. Немалое число диссертационных исследований являются конъюнктурными, отражающими изменчивые идеологические реалии, а ключевые проблемы криминологии остаются в стороне. Так, мотивация и внутриличностная сфера индивида, совершившего преступление, почти не изучаются. За последние 22 года криминология предложила не более 5 специализированных исследований по этой проблематике. В одной работе из полутора тысяч рассматриваются проблемы педофилии, как резонансного явления. Довольно редко встречаются диссертации, раскрывающие сущность криминальной ментальности: особенности и содержание мышления преступников, их духовные ценности, интересы и потребности. Не более 10 исследований посвящены изучению криминогенного потенциала межэтнических противоречий, хотя задача разработки этнокриминологической политики является безотлагательной [2].
Современное состояние криминологии, по всей вероятности, может быть отражено в следующих положениях:
- Фактически происходит диссоциация или «расщепление» ядра криминологии. Например, в некоторых западных исследованиях криминология выступает в качестве междисциплинарного направления, сплава социальных и медицинских наук. По мнению К. Бартола существует: социологическая криминология, которая исследует связь демографических переменных и факторов окружения с преступлением; психологическая криминология, предметом изучения которой являются психические процессы, сопровождающие совершение преступления, личностные особенности преступника; психиатрическая криминология, которая занимается поиском патологических причин преступного поведения [1, с. 7]. Эта диссоциация до известной степени обесценивает значение самой криминологии, сводя ее к очередной компиляции различных наук и тем самым определяя соответствующее отношение к ней.
- Очевидно и то, что современная ситуация в криминологии отнюдь не способствует раскрытию ее научного потенциала. Научные приоритеты смещены большей частью в область прикладных исследований, которые составляют до 98 % от общего числа всех работ. Свойственные последним узость исследовательских интересов, отсутствие собственной методологической базы при преобладающем обращении к зарубежным разработкам, приоритет конкретно-ситуативного мышления над обобщенно-абстрактным — это и многое другое не всегда идут на пользу криминологии. Вместе с тем часть исследователей, проводя анализ, указывают на серьезные перспективы ее развития при соответствующем отношении [2].
- Перечисленные положения обусловливают одну из важных тенденций современности, которую можно сформулировать как «разочарование криминологией». Данный тезис нуждается в пояснении.
В новейшее время криминология принимает в свой адрес множество упреков, часть из которых вполне обоснована.
Во-первых, активно обсуждается вопрос о существовании предмета криминологии как такового. Последний, в понимании некоторых научных школ, представляет собой абстракцию. Это связано с небезынтересными утверждениями конвенционалистов о том, что преступление и преступность — явления условные, договорные, не существующие в реальности. Следовательно, предметом криминологии, согласно высказанной идее, в большей степени оказывается мнение законодателя. Так, если криминология изучает «придуманное явление» стоит ли придавать ей серьезное значение?
Во-вторых, большое число узкоспециализированных криминологических исследований создают впечатление о том, что эта наука не продуцирует «отдельно стоящие» или собственные научные доктрины, она
не способна конкурировать с социологией и психологией, а используется лишь в прикладной плоскости. Даже представители левой радикальной криминологии стремятся согласовывать свои взгляды с традиционными социологическими теориями преступности. Но, если криминология не производит «фундаментального знания», стоит ли придавать ей серьезное значение?
В-третьих, произошла девальвация учебного потенциала криминологии, которая с санкции Министерства образования и науки РФ выведена из базовой (обязательной) части дисциплин федерального государственного образовательно стандарта высшего профессионального образования. Это свидетельствует о том, что институты власти переоценивают ее значение и место среди других наук далеко не в лучшую сторону. И, если криминология не нужна для образования, стоит ли придавать ей серьезное значение?
В связи с этим возникла настоятельная необходимость защиты криминологии от не всегда справедливой критики, в интеграции криминологических знаний, осуществления основательных исследований, делающих осмысленным огромный массив эмпирического материала, накопленного за последние годы. Таким образом, возникла потребность появления «интегративной криминологии», первостепенная задача которой достойно ответить на все поставленные нами вопросы.
