Современное российское законодательство характеризуется устойчивой тенденцией к социализации права. Одной из самых ярких тенденций развития предпринимательского права является создание нормативно-правовой основы социального предпринимательства.
Понятие «социальное предпринимательство» многогранно. В доктрине под ним понимается предпринимательская деятельность, нацеленная на смягчение или решение социальных проблем, и характеризующаяся следующими основными признаками: социальное воздействие, инновационность, самоокупаемость и финансовая устойчивость, предпринимательский подход (Г.В. Ихсанова) [8]. Также социальное предпринимательство рассматривается как применение образа мыслей, процессов, инструментов и технологий обычного предпринимательства для деятельности на благо общества и экологии (И.А. Галкин) [4]. С другой стороны, А.А. Бурцева отмечает разницу между дефинициями «приносящей доход деятельности» и «социального предпринимательства» как основных видов деятельности социально-ориентированных организаций [2]. Кроме того, социальное предпринимательство понимается и как новаторская (Е.А. Ветрова [3], Я.С. Гришина [5]), и как организационная деятельность (Е.Л. Зуева, С.Ю. Ховаев [7]).
Считаем обоснованной позицию, согласно которой под социальным предпринимательством понимается как предпринимательская, так и иные виды деятельности, направленные на решение социальных проблем и стабильное социально-экономическое развитие общества [10].
Наряду социальным предпринимательством появился ряд правовых категорий, требующих теоретического осмысления. Проанализируем правовую природу социального сертификата на получение государственной муниципальной услуги в социальной сфере (далее по тексту – социальный сертификат).
Этот правовой термин введен в оборот п. 7 ст. 2 ФЗ РФ «О государственном (муниципальном) социальном заказе на оказание государственных (муниципальных) услуг в социальной сфере»,[1] согласно которому социальный сертификат представляет собой именной документ, удостоверяющий право потребителя услуг либо его законного представителя выбрать исполнителя услуг в социальной сфере в определенном объеме и на определенных условиях, а также в установленных нормативными правовыми актами случаях определенного качества и право исполнителя услуг получить из соответствующего бюджета бюджетной системы Российской Федерации средства на финансовое обеспечение (возмещение) затрат, связанных с оказанием соответствующей государственной (муниципальной) услуги.
Данная правовая конструкция является новой, а потому представляет интерес изучение ее правовой природы. Правовое регулирование оказания социальных услуг осуществляется рядом нормативных актов, относящихся как к гражданскому, так и к социально-обеспечительному законодательству [9, с. 49].
Пункт 3 статьи 1 анализируемого закона напрямую отсылает к гражданскому законодательству в случаях, им неурегулированных, что позволяет опираться не только на закон, но и цивилистику в целом, подводя теоретическую основу данному договорному обязательству.
Анализ легального определения социального сертификата позволяет охарактеризовать его как именной документ, удостоверяющий ряд имущественных прав, принадлежащих как самому потребителю, так и исполнителю социальной услуги, а также содержащий существенные условия основного договора – договора оказания услуги в социальной сфере.
В качестве признаков социального сертификата, опираясь на легальное определение, можно назвать следующие.
Во-первых, социальный сертификат представляет собой именной документ – он может принадлежать только лицу, которое в установленном законом порядке признано получателем социальной услуги.
Во-вторых, социальный сертификат предоставляет право выбора исполнителя услуг в социальной сфере. Данный выбор нельзя назвать абсолютно свободным: потребитель может выбрать исполнителя услуг из перечня, который формируется в заявительном порядке. Таким образом социальные предприниматели выражают свою волю на участие в отношениях социального предпринимательства – иных привлечь к заключению договора невозможно.
В-третьих, социальный сертификат содержит существенные и иные условия договора оказания социальной услуги, а именно условия о ее виде, объеме, особенностях оказания и качестве, о цене и порядке ее уплаты.
В- четвертых, социальный сертификат носит срочный характер. Срок для предъявления потребителем требования об оказании социальной услуги в рамках соглашения о предоставлении государственной (муниципальной) услуги в социальной сфере всегда ограничен и детерминирован периодом исполнения государственного (муниципального) заказа, который представляет собой документ, устанавливающий главные показатели, характеризующие качество и объем оказания социальных услуг в количественном выражении, категории потребителей таких услуг, а также содержащий указание на способ определения исполнителя услуг в социальной сфере, призванный (?) обеспечить государственные гарантии реализации прав граждан на получение социальных услуг.
В-пятых, социальный сертификат закрепляет право исполнителя возместить свои затраты, связанные с их оказанием.
Российскому праву известны иные виды правовых документов, характеризующиеся схожими признаками, как в сфере частного, так и публичного права. В частности, к ним могут быть отнесены государственные сертификаты (жилищный и на предоставление материнского капитала), ценные бумаги, подарочные сертификаты. В рамках определения правовой природы сертификата на оказание услуг в социальной сфере представляется целесообразным осуществить сравнение с каждым из них.
Жилищный сертификат представляет собой именное свидетельство, удостоверяющее право гражданина на получение за счет средств федерального бюджета социальной выплаты (жилищной субсидии, субсидии) для приобретения жилого помещения (далее – социальная выплата)[2]. Таким образом, жилищный сертификат является именным документом, который обеспечивает платежную функцию и представляет собой акт финансовой поддержки со стороны государства в целях приобретения жилого помещения.
Выпуск сертификатов предопределен графиком выпуска и распределения сертификатов на соответствующий год, утверждаемым Правительством Российской Федерации, в пределах бюджетных средств на соответствующий год. При этом законодатель, описывая суть жилищного сертификата, использует термины «субсидия» и «социальная выплата».
Жилищный сертификат не ограничивает и не предопределяет выбор контрагента по договору его обладателя. Определение существенных условий договора и иных условий договора, выбор контрагента, выбор конкретного вида договора (купля-продажа жилого помещения, договор участия в долевом строительстве, договор об уступке прав требований по договору участия в долевом строительстве) – все это не ограничивается условиями сертификата.
Государственный сертификат на материнский капитал является именным документом, подтверждающим право на дополнительные меры государственной поддержки[3], к которым относятся меры, обеспечивающие возможность улучшения жилищных условий, получения образования, социальной адаптации и интеграции в общество детей-инвалидов, а также повышения уровня пенсионного обеспечения. Право на получение мер государственной поддержки детерминировано рождением/усыновлением ребенка.
Обобщая вышеназванное, отметим, что для всех социальных сертификатов, включая социальный сертификат на оказание услуг в социальной сфере, характерны следующие признаки: они являются именными, целевыми, олицетворяют собой меры государственной поддержки, являясь по своей природе публичными, выполняют платежную функцию в гражданском обороте.
Однако в отличие от иных государственных сертификатов конструкция социального сертификата на оказание услуг в социальной сфере играет не только платежную роль в отношениях между сторонами, но и имеет индивидуальное регулирующее воздействие, поскольку определяет все условия договора оказания услуги в социальной сфере, к которым относится предмет, цена, срок оказания, порядок оплаты и прочее.
Легальное определение социального сертификата созвучно с определением ценной бумаги, в данном случае – именной и документарной. Согласно ст. 142 ГК РФ ценными бумагами являются документы, соответствующие установленным законом требованиям и удостоверяющие обязательственные и иные права, осуществление или передача которых возможны только при предъявлении таких документов (документарные ценные бумаги).
Согласно п. 2 ст. 142 ГК РФ перечень ценных бумаг является открытым и помимо поименованных в обозначенной статье к ним могут относиться иные названные в таком качестве в законе. Законодатель прямо не обозначил, что социальный сертификат не является ценной бумагой, как это произошло с жилищным сертификатом и сертификатом на получение материнского капитала. Однако это дает полное основание полагать, что, несмотря на многочисленные общие черты, к числу которых можно отнести удостоверение ими определенных имущественных прав, презентационную природу, неделимость прав, публичную достоверность, – социальные сертификаты не являются ценными бумагами.
Данный вывод подтверждается тем, что, во-первых, они лишен всякой оборотоспособности, что составляет существо ценной бумаги. Права, удостоверенные сертификатом, не могут быть переданы, поскольку представляют собой права, неразрывно связанные с личностью, и принадлежат конкретному гражданину, имеющему в соответствии с нормативно-правовыми актами разного уровня право на получение таких услуг на безвозмездной основе либо за частичную плату.
Во-вторых, социальный сертификат удостоверяет имущественные права сразу двух субъектов, которые являются взаимными и корреспондирующими по своей правовой природе. С одной стороны, социальный сертификат удостоверяет право потребителя выбрать исполнителя услуги и получить ее обозначенного вида, количества и качества. С другой стороны – право исполнителя услуг получить из соответствующего бюджета бюджетной системы Российской Федерации средства на финансовое обеспечение затрат, связанных с оказанием услуги.
Таким образом социальный сертификат обеспечивает одновременно имущественные права двух лиц – потребителя и исполнителя услуги – и в этом смысле закрепляет условия договора оказания государственной услуги в социальной сфере, что позволяет оценить правовую природу социального сертификата с точки зрения его характеристики как договора опционного типа.
Оценивая социальный сертификат с точки зрения частного права, нельзя не остановиться на его сравнении с подарочным сертификатом, поскольку механизм их использования является схожим. Вместе с тем, вопрос о правовой природе подарочных сертификатов не решен однозначно ни в теории, ни в практике.
Анализ актуальной правоприменительной практики позволяет сделать вывод о непоследовательности правоприменителя в решении вопроса о правовой природе подарочного сертификата, которая может прослеживаться в рамках одного и того же судебного постановления. Кроме того, правовая природа подарочного сертификата всегда оценивается через призму соблюдения Закона «О защите прав потребителей», а также идеи защиты прав потребителя как слабой стороны в договоре розничной купли-продажи, а не через сущностные характеристики прав и обязанностей сторон, порождаемых их связанностью подарочным сертификатом как юридическим фактом, что не может не отражаться на правильности квалификации.
Одним из первых дел, в которых суду предстояло дать квалификацию подарочному сертификату было дело ООО «Бершка СНГ» против Управления Роспотребнадзора по городу Москве[4], в рамках которого оспаривался вывод о том, что условия о невозвратности карты нарушают права потребителей.
Суть анализируемой позиции сводится к тому, что поскольку подарочные сертификаты не удостоверяют права на передачу индивидуально определенной вещи, такой сертификат не является товаром, работой или услугой, а лишь предоставляет ее держателю права, содержание объем и условия которых определяются заключенным договором. Не является подарочный сертификат и предварительным договором, потому что продавец не может потребовать заключения договора. Конструкция подарочного сертификата в полной мере соответствует опционному договору, который предусматривает право одной стороны на условиях, согласованных в этом договоре, потребовать в установленный договором срок от другой стороны совершения предусмотренных опционным договором действий (в том числе уплатить денежные средства, передать или принять имущество), и при этом, если управомоченная сторона не заявит требование в указанный срок, опционный договор прекращается.
К сожалению, данная позиция хоть и выглядит убедительно с точки зрения анализа договорной конструкции, очевидно не создана для того, чтобы защитить права потребителей, потому что не позволяет вернуть подарочный сертификат, воспользоваться им после истечения срока действия и реализовать многие другие права, предусмотренные законодательством о защите прав потребителей. Поэтому вышестоящие инстанции отменили анализируемое решение и заложили основу иной квалификации подарочных сертификатов[5].
Согласно доминирующей позиции, подарочный сертификат рассматривается как аванс будущей оплаты товара и вместе с тем выступает самостоятельным предметом договора купли-продажи подарочного сертификата, что несомненно противоречит одно другому.
Такая квалификация проиллюстрирована в деле Е.И. Овечкина против ООО «Солнечный свет»[6]. Суд расценил отношения, связанные с оформлением подарочного сертификата, как договор купли-продажи. Затем отметил, что подарочный сертификат как любой товар должен подлежать возврату и обмену и согласно ст. 502 ГК РФ и ст. 16 ФЗ «О защите прав потребителей».
Далее суд, делая шаг назад, указал, что «как таковой подарочная карта ( сертификат ) не является товаром, а лишь подтверждает внесение денежных средств за товар, который может быть приобретен как самим плательщиком, так и другим лицом в последующем в сроки, определенные в сертификате».
Отмечается, что указанная форма расчета производится в интересах потребителя – лица, который вправе приобрести товар на сумму предоплаты.
Если договор, в рамках которого внесена предоплата, не исполнен, то обязанная сторона должна вернуть предоплату покупателю. Невозвращенная сумма является неосновательным обогащением (ст. 1102 ГК РФ).[7]
Квалификация подарочного сертификата в качестве аванса позволяет вернуть деньги даже за сертификаты с истекшим сроком. Так, в деле «ИЛЬ ДЕ БОТЭ» против Управления Роспотребнадзора по ХМАО-Югре в г. Сургуте и Сургутском районе признано необоснованным включение в договор продажи подарочных сертификатов условия о сроке использования подарочного сертификата как ущемляющем права потребителя, поскольку истечение срока влечет за собой невозможность использования карты (приобретения товара), а также в установлении условия о невозвратности денежных средств, уплаченных покупателем при покупке подарочной карты, в случае неиспользования карты в течение срока ее действия.
При этом в данном деле суд разделил позицию административного органа, согласно которой подарочная карта не является товаром, а является подтверждением возникшего у покупателя имущественного права на получение товара у продавца, при этом, если покупатель заплатил деньги за возможность получить товар, но не получил товар, то договор купли-продажи считается неисполненным. В таком случае продавец, ограничив возможность получения товара определенным периодом, обязан вернуть полученные деньги[8].
Квалификация подарочного сертификата как предоплаты (аванса), порождает ряд вопросов.
Во-первых, как можно внести аванс по незаключенному договору купли- продажи? Ведь договор купли-продажи может считаться заключенным с момента согласования условия о предмете, который является существенным для данного вида договора, впрочем, как и любого другого вида гражданско-правового договора. Следует согласиться с мнением И.И. Дубровской: «При реализации подарочного сертификата наименование и количество продаваемого товара нельзя считать определенным, согласованным. Таким образом, договор купли-продажи нельзя считать заключенным. Вследствие этого денежные средства, полученные в обмен на подарочный сертификат, нельзя квалифицировать как предварительную оплату по договору купли-продажи, поскольку как такового договора купли-продажи нет» [6, с. 98].
Во-вторых, как можно именовать оформление сертификата куплей-продажей, но квалифицировать при этом номинал сертификата как аванс? Последствием такой квалификации является безвозмездность договора купли-продажи сертификата, что противоречит правовой природе договоров купли-продажи и не позволяет договор передачи сертификата квалифицировать как куплю-продажу. Кроме того, суды приходят к выводу о том, что сертификат товаром не является, следствием чего купля-продажа сертификата не возможна.
Некоторая судебная практика демонстрирует позицию, согласно которой подарочный сертификат представляет собой договор со смешанной правовой природой. Например, в деле ООО «АромаЛюкс» против Управления Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека по Кемеровской области, потребитель, получивший в дар подарочную карту, не найдя в магазине «Рив Гош» необходимый товар, обратилась к продавцу с претензией, в которой просила вернуть денежные средства, уплаченные за сертификат. На указанную претензию продавец ответил отказом, сославшись на пункт 13 Правил продажи и обращения карт предварительной оплаты (подарочных карт Рив Гош), согласно которому «Предоплата, зачисленная на подарочную карту, используется только для оплаты покупки в сети магазинов Рив Гош, возврату не подлежит»[9]. Данный пункт был расценен как ущемляющий права потребителей и образующий состав административного правонарушения (ч. 2 ст. 14.8 КоАП РФ).
Суд, на наш взгляд, обоснованно пришел к выводу, что в момент приобретения подарочной карты происходит заключение договора, на основании которого у приобретателя подарочной карты возникает право требования к продавцу передачи товара, а у продавца – обязанность передать востребованный предъявителем подарочной карты товар, что соответствует принципу свободы договора. Таким образом, подарочный сертификат удостоверяет: факт заключения договора с продавцом; факт и размер внесенного потребителем аванса; право требования передачи товара.
Следует согласиться с позицией, изложенной в анализируемом судебном акте, что в момент, когда приобретатель подарочной карты вносит денежные средства в кассу магазина «РИВ ГОШ» и в обмен получает подарочную карту, он заключает договор, но это не договор купли-продажи подарочного сертификата, а договор, на основании которого возникает право требования от ООО «АромаЛюкс» передать выбранный товар на сумму, зачисленную на подарочную карту.
Анализируя природу заключенного договора, суд пришел к осторожному выводу, что заключенный договор не является в чистом виде договором купли-продажи товара, не является предварительным договором. Суд также отметил, что данный договор является договором, не поименованным в ГК РФ, содержит в себе элементы разных видов договоров, является по своей правовой природе смешанным договором.
Кроме того, судом указано, что если срок действия сертификата не определен, следовательно период его использования неограничен, что означает отсутствие неосновательного обогащения и нарушения законодательства о защите прав потребителей.
Таким образом, правая природа подарочного сертификата вполне определена – он представляет собой опционный договор. Однако следует согласиться с В.А. Беловым, что несмотря на всю привлекательность опционной конструкции, а также возможность ее использования в гражданском обороте, в обыденных условиях ее использование с рядовыми потребителями не мыслится корректным [1. с. 79].
По своей правовой природе социальный сертификат напоминает в наибольшей степени опционный договор, так как в отличие от иных государственных сертификатов конструкция социального сертификата на оказание услуг в социальной сфере играет не только платежную роль в отношениях между сторонами, но и имеет индивидуальное регулирующее воздействие, определяет все условия договора оказания услуги в социальной сфере, к которым относится предмет, цена, срок оказания, порядок оплаты и прочее. Социальному сертификату присущ ряд особенностей:
1) Конструкция опционного договора в случае социального сертификата применяется к договору оказания государственных (муниципальных) услуг в социальной сфере.
2) Данный опционный договор не предполагает оплату, но вместе с тем обеспечивает иной интерес исполнителя, выражающийся, в частности, в возможности конкурировать с исполнителями социальных услуг государственной /муниципальной формы собственности.
3) Опцион заключается в пользу третьих лиц – потребителей, имеющих неразрывно связанное с личностью право на получение социальной услуги. Особо подчеркнем, что исполнитель услуг может отказать потребителю услуг в оказании государственной (муниципальной) услуги в социальной сфере только в случае достижения предельного объема ее оказания, установленного заключенным соглашением.
4) Одной из сторон договора, а именно управомоченной, выступает государство, что накладывает свою специфику, в том числе на порядок заключения и контроль за исполнением договора.
5) Срок для предъявления требования потребителем об оказании социальной услуги в рамках социального сертификата ограничен и детерминирован периодом исполнения государственного (муниципального) заказа, который представляет собой документ, устанавливающий главные показатели, характеризующие качество и объем оказания социальных услуг в количественном выражении, категории потребителей таких услуг.
Таким образом, сертификат на оказание государственных/муниципальных услуг в социальной сфере может характеризоваться как обязательство опционного типа с рядом особенностей, предопределенных спецификой услуг, составляющих предмет данного договора.
