Конституционные положения о человеке, его правах и свободах как высшей ценности нашли отражение в УК РФ[1]. Однако за период действия УК РФ 1996 г., он подвергся многочисленным изменениям, в том числе связанным с криминализацией и декриминализацией деяний, посягающих на личность. Указанные изменения касаются как преступлений, при описании которых личность является основным объектом посягательства, так и преступлений, в которых личность выступает в качестве дополнительного объекта посягательства. При этом нередко указанные изменения не обусловлены объективными причинами. Наглядной иллюстрацией противоречивой и непоследовательной позиции законодателя является его отношение к такому преступлению как побои.
Традиционно российское уголовное законодательство предусматривало ответственность за побои или иные насильственные действия, причинившие физическую боль, но не повлекшие последствий в виде легкого вреда для здоровья. В соответствии с ч. 2 ст. 112 УК РСФСР максимальное наказание за побои было установлено в виде лишения свободы на срок до шести месяцев[2]. В первоначальной редакции УК РФ 1996 г. предусмотрел за это преступление максимальное наказание в виде ареста на срок до трех месяцев (ст. 116 УК РФ). В дальнейшем Федеральным законом «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации» от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ[3] ответственность за данное преступление была усилена за счет введения ч. 2 ст. 116 УК РФ, установившей повышенную ответственность (лишение свободы на срок до двух лет) за побои из хулиганских побуждений.
Федеральным законом «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием государственного управления в области противодействия экстремизму» от 24 июля 2007 г. № 211-ФЗ[4] диспозиция ч. 2 ст. 116 УК РФ была дополнена еще одним квалифицирующим признаком: совершение преступления по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы.
Федеральный закон «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации по вопросам совершенствования оснований и порядка освобождения от уголовной ответственности» от 3 июля 2016 г. № 323-ФЗ[5] вновь внес существенные изменения в ст. 116 УК РФ, декриминализировав большинство случаев причинения побоев. В результате уголовно наказуемым деянием побои становились лишь при совершении преступления в отношении близких лиц, а равно из хулиганских побуждений, либо по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды, либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы. Одновременно законодатель ввел административную ответственность за побои, не охватываемые составом преступления, предусмотренного ст. 116 УК РФ и ввел уголовную ответственность за нанесение побоев лицом, подвергнутым административному наказанию (ст. 116-1 УК РФ).
Менее чем через год законодатель еще более сузил сферу уголовной ответственности за побои. Федеральный закон «О внесении изменения в статью 116 Уголовного кодекса Российской Федерации» от 07 февраля 2017 г. № 8-ФЗ[6] исключил уголовную ответственность за совершение данного преступления против близких лиц. Таким образом, ответственность за побои за истекший период действия УК РФ четырежды кардинально менялась. Причем, в реальной жизни каких-либо существенных изменений в социальной, политической или иных сферах, обусловливающих декриминализацию преступлений, предусмотренных ст. 116 УК РФ, не произошло.
Набор признаков, указанных в диспозиции ст. 116 УК РФ и позволяющих отнести побои к числу уголовно-наказуемых деяний носит случайный характер и не отвечает на вопрос, почему именно эти признаки избраны законодателем. Совершение преступления из хулиганских побуждений, а также по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды, либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы являются квалифицирующими признаками целого ряда преступлений против жизни и здоровья, в том числе убийства, умышленного причинения тяжкого, средней тяжести и легкого вреда здоровью. Эти же признаки использованы для разграничения побоев, преследуемых в уголовном и в административном порядке.
При этом неясно, почему другие квалифицирующие признаки убийств или умышленного причинения вреда здоровью не нашли отражение в диспозиции ст. 116 УК РФ. Например, совершение преступления в отношении лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга; совершение преступления в отношении малолетнего или другого лица, находящегося в беспомощном состоянии; совершение преступления в отношении женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности; совершение преступления в отношении двух и более лиц и др.
Главное, что отличает совершенные при указанных обстоятельствах преступления, предусмотренные ст. 105, 111, 112, 115 УК РФ и ст. 116 УК РФ – это тяжесть наступивших последствий. Указанные различия дают основания для отнесения таких преступлений к различным категориям тяжести в соответствии со ст. 15 УК РФ и для установления за их совершение различных санкций, но не дают повод для отнесения побоев, совершенных при указанных обстоятельствах к административным правонарушениям.
Поэтому не могут быть декриминализированы преступления против личности, даже относящиеся к преступлениям небольшой тяжести, совершаемые при наличии квалифицирующих признаков, используемых при описании других, более тяжких, посягательств на жизнь и здоровье.
Сомнительные решения законодателя о декриминализации преступлений, связанных с посягательством на здоровье человека касаются не только преступлений, составы которых помещены в разделе VII УК РФ, но и преступлений, составы которых содержатся в других разделах УК РФ. Уголовный кодекс Российской Федерации 1996 г. в первоначальной редакции предусматривал уголовную ответственность за нарушение Правил дорожного движения в случае причинения не только тяжкого, но и средней тяжести вреда здоровью. Однако в 2003 г. из диспозиции ч. 1 ст. 264 УК РФ был исключен такой признак как причинение вреда здоровью средней тяжести[7]. Между тем, вред здоровью средней тяжести – это серьезное последствие, которое может выражаться в длительном расстройстве здоровья и значительной стойкой утрате общей трудоспособности менее чем на одну треть[8]. Очевидно, что такой вред является весьма существенным ущербом для потерпевшего.
Декриминализация преступлений в сфере транспорта, связанных с причинением легкого и средней тяжести вреда здоровью вошла в противоречие с нормами об уголовной ответственности за другие нарушения действующих на транспорте правил. Так в 2014 г. УК РФ был дополнен ст. 264-1, установившей уголовную ответственность за нарушение правил дорожного движения лицом, подвергнутым административному наказанию за управление транспортным средством в состоянии опьянения или за невыполнение законного требования уполномоченного должностного лица о прохождении медицинского освидетельствования на состояние опьянения, либо имеющим судимость за совершение преступления, предусмотренного ч. 2, 4, 6 ст. 264 УК РФ[9].
В результате сложилась абсурдная ситуация, при которой пьяный водитель, виновный в причинении вреда здоровью средней тяжести пешеходу или другому участнику дорожного движения, не несет за это уголовной ответственности даже если он ранее привлекался к административной ответственности за аналогичное правонарушение. В то же время согласно ст. 264-1 УК РФ за сам факт управления в состоянии опьянения транспортным средством лицом, ранее подвергнутым административному наказанию за аналогичное правонарушение, наступает уголовная ответственность. Между тем нарушение специальных правил, в том числе безопасности на транспорте, повлекшее причинение вреда здоровью, всегда опаснее, чем нарушение указанных правил, не повлекшее причинение такого вреда.
Поэтому, если само по себе нарушение специальных правил, в том числе правил дорожного движения, влечет за собой уголовную ответственность даже при отсутствии вреда для здоровья, то тем более должно быть уголовно-наказуемым нарушение указанных правил, повлекшее причинение вреда здоровью. На указанное обстоятельство неоднократно обращалось внимание в юридической литературе [1; 2; 3].
При решении вопросов о криминализации или декриминализации деяний нередко игнорируется сравнительная ценность различных общественных отношений, являющихся объектом посягательства. Так деяние, предусмотренное ст. 263 УК РФ, направлено не только против безопасности железнодорожного, воздушного, морского и внутреннего водного транспорта и метрополитена, но также и против жизни и здоровья. За истекший период действия в УК РФ 1996 г. данная норма менялась несколько раз без учета реальной ценности общественных отношений, на которые посягает данное преступление.
Так в первоначальной редакции ст. 263 УК РФ уголовная ответственность наступала если деяние, описанное в данной норме, повлекло причинение по неосторожности тяжкого или средней тяжести вреда здоровью человека либо причинение крупного ущерба. Однако Федеральным законом «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации» от 08 декабря 2003 г. № 162-ФЗ[10] были декриминализированы деяния, последствием которых явилось причинение вреда здоровью средней тяжести, либо крупного ущерба. Ответственность за указанные преступления по ч. 1 ст. 263 УК РФ наступала лишь при условии причинения тяжкого вреда здоровью.
Но уже в 2010 г. редакция ч. 1 рассматриваемой статьи УК РФ вновь существенно меняется: в качестве одного из признаков состава. преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 263 УК РФ законодатель возвращает такой признак как причинение крупного ущерба[11]. В настоящее время согласно примечанию к ст. 263 УК РФ крупным признается ущерб, сумма которого превышает один млн руб. В то же время причинение вреда здоровью средней тяжести даже нескольким десяткам человек согласно действующей редакции ст. 263 УК РФ вообще не влечет уголовной ответственности.
В настоящее время диспозиция ч. 1 ст. 263 УК РФ приравнивает совершенно разнородные по характеру последствия: причинение тяжкого вреда здоровью и причинение имущественного вреда. Такой подход, на наш взгляд, недопустим, поскольку причинение тяжкого вреда здоровью, нередко носит необратимый характер (например, утрата конечностей, потеря зрения, прерывание беременности и т. д.), а имущественный вред, как правило может быть возмещен в натуре или в денежном выражении. Очевидно, что явно несправедливо устанавливать одинаковую санкцию за причинение материального ущерба и тяжкого вреда здоровью (максимальный предел санкции ч. 1 ст. 263 УК РФ установлен в виде лишения свободы на срок до двух лет).
Поэтому если законодатель в качестве признака состава преступления предусматривает как причинение имущественного ущерба, так и вреда здоровью, указанные деяния должны рассматриваться как обладающие различным характером общественной опасности. Как известно, характер общественной опасности преступления определяется, прежде всего, ценностью объекта посягательства. На это специально указал Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении «О ходе выполнения судами постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 14 апреля 1988 г. № 1 “О практике применения судами Российской Федерации наказания в виде лишения свободы”» от 25 октября 1996 г.[12]
В действующем Постановлении Пленума Верховного Суда РФ «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания» от 22 декабря 2015 г. № 58[13] отмечается, что при учете характера общественной опасности преступления следует иметь ввиду, прежде всего, направленность деяния на охраняемые уголовным законом социальные ценности и причиненный им вред.
Поэтому представляется методологически неправильным за преступления с одной формой вины (в данном случае неосторожной) устанавливать одинаковую санкцию как за причинение вреда здоровью, так и материального ущерба.
Кроме того, учитывая особую опасность нарушения правил безопасности движения и эксплуатации железнодорожного, воздушного, морского и внутреннего водного транспорта и метрополитена, следует признать необоснованным решение законодателя о декриминализации деяний, повлекших причинение вреда здоровью средней тяжести.
Преступления, предусмотренные ст. 263 УК РФ относятся к категории неосторожных. Однако еще большую общественную опасность представляют умышленные деяния, посягающие на безопасность на транспорте и способные нанести огромный вред жизни и здоровью. В УК РСФСР 1960 г. содержалась ст. 86 УК об ответственности за умышленное разрушение или повреждение путей сообщения, сооружений на них, подвижного состава или судов, средств связи или сигнализации, которое повлекло или могло повлечь крушение поезда, аварию корабля или нарушение нормальной работы транспорта и связи. К таким действиям относится, например, укладывание различных предметов на рельсы, разъединение стыков рельсового пути и тому подобные действия, могущие повлечь за собой крушение поезда. Повышенная общественная опасность таких преступлений очевидна. Поэтому УК РСФСР 1960 г. предусматривал за их совершение наказание в виде лишения свободы на срок от трех до пятнадцати лет.
Принятый в 1996 г. УК РФ не содержал норм об ответственности за подобные преступления. Таким образом, деяния, ранее предусмотренные ст. 86 УК РСФСР 1960 г., в УК РФ 1996 г. были декриминализированы. Поэтому, если разрушение путей сообщения и другие подобные действия были своевременно выявлены и пресечены и по этой причине катастрофа не произошла, виновный избегал уголовной ответственности за содеянное. Такая позиция законодателя находилась в явном противоречии с политикой государства, направленной на обеспечение безопасности личности. Лишь через двадцать лет после принятия УК РФ 1996 г. Федеральным законом «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и ст. 151 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» от 03 апр. 2017 г. № 60-ФЗ[14] была установлена уголовная ответственность за действия, угрожающие безопасной эксплуатации транспортных средств в связи с чем кодекс был дополнен ст. 267-1 УК РФ.
Однако по сравнению с УК РСФСР в действующем УК РФ ответственность за такие преступления существенно снижена. Диспозиция ст. 267-1 УК РФ выглядит так – «совершение из хулиганских побуждений действий, угрожающих безопасной эксплуатации транспортных средств». Однако мотивы таких действий могут быть не только хулиганскими. Например, разрушение железнодорожного пути или укладывание предметов на рельсы из корыстных побуждений (по найму за полученное или обещанное вознаграждение) или из мести работнику железной дороги, отвечающему за безопасность на данном участке, с целью создать ему неприятности на работе и т. д. Следует согласиться, что совершение любых умышленных действий, направленных на создание угрозы безопасной эксплуатации транспортных средств, представляет повышенную опасность и поэтому должно влечь уголовную ответственность независимо от мотива их совершения (хулиганские, корыстные, личные и т. д.) [4].
Федеральным законом «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации» от 17 июня 2019 г. № 146-ФЗ[15] усилена уголовная ответственность за преступления, посягающие на безопасность на транспорте. В связи с этим соответствующие изменения внесены в ст. 263, 264 УК РФ. В результате внесенных изменений совершение указанных преступлений лицом, находящимся в состоянии опьянения, повлекшее по неосторожности смерть человека, влечет наказание в виде лишения свободы на срок от пяти до двенадцати лет. В случае же наступления смерти двух и более лиц наказание повышается и составляет от восьми до пятнадцати лет лишения свободы.
Однако указанный закон решает обозначенные ранее проблемы ответственности за транспортные преступления лишь отчасти, поскольку усиление ответственности касается лишь лиц, совершивших рассматриваемые преступления в состоянии опьянения. Усиление ответственности за автотранспортные преступления, совершенные в состоянии опьянения и повлекшие гибель людей, логичны. Однако они мало применимы к ст. 263 УК РФ, поскольку причинами крупных катастроф воздушных и морских судов, железнодорожного транспорта могут служить не только управление самолетами и другой подобной техникой в состоянии опьянения, но и другие грубые нарушения правил их эксплуатации, допускаемые как лицами, управляющими соответствующим видом транспорта, так и нарушения, допускаемые иными лицами (например, диспетчерскими службами).
Изложенное позволяет сделать следующие выводы. Во-первых, недопустима декриминализация преступлений, особенно посягающих на личность, совершаемых при наличии квалифицирующих признаков, учтенных при описании составов аналогичных преступлений против личности. Во-вторых, недопустима декриминализация преступлений, связанных с нарушением специальных правил и повлекших причинение вреда здоровью, если за нарушение указанных правил установлена уголовная ответственность независимо от причинения вреда здоровью. В-третьих, за преступления, посягающие на безопасность железнодорожного, воздушного, морского и внутреннего водного транспорта и метрополитена, повлекшие причинение смерти человека, а тем более смерти двух и более лиц следует установить более строгую ответственность, чем это предусмотрено ст. 263 УК РФ, для всех виновных, а не только лиц, управляющих указанными транспортными средствам в состоянии опьянения. В-четвертых, если при описании преступлений, связанных с нарушением специальных правил, условием уголовной ответственности является наступление не только вреда здоровью, но и материального ущерба, то за указанные деяния должны быть установлены различные санкции с учетом большей общественной опасности деяний, повлекших причинение вреда здоровью.
