Досудебное соглашение о сотрудничестве, пожалуй, самая дискуссионная и обсуждаемая новелла уголовно-процессуального законодательства последнего времени, не смотря на то, что уже прошло более двух с половиной лет с момента принятия Федерального закона № 141-ФЗ. Надо отдать должное, что в данную дискуссию активно включились не только ученые, но и работники прокуратуры, следственного комитета, полиции, суда.
Это закономерно, так как и в УПК РФ, и в принятом позже постановлении пленума Верховного Суда РФ, есть дискуссионные и неоднозначные положения. К сожалению, практика применения положений гл. 40.1 УПК РФ крайне скудна, в отдельных субъектах РФ ее просто нет, не смотря на то, что процедура заключения досудебного соглашения о сотрудничестве разработана, как это сегодня принято, с учетом многолетнего опыта применения аналогичных правовых институтов в других государствах. Так, например, в прокуратуру Иркутской области за 2010–2012 гг. поступило 41 ходатайство следователей, по девяти постановлениям прокурорами было отказано. Основанием отказа явилось то, что лица в основном рассказывали только о своих преступных деяниях. В связи с этим представляется вполне актуальным акцентировать внимание на некоторых проблемах реализации новелл, предусмотренных гл. 40.1 УПК РФ, не смотря на то, что многие проблемы были обозначены практически сразу же после вступления в силу ФЗ № 141-ФЗ [10, с. 98–102; 4, с. 76–79].
Традиционно, в «помощь» УПК РФ для урегулирования спорных и не однозначных аспектов подготовлено постановление Пленума Верховного Суда РФ «О практике применения судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве» от 28 июня 2012 г. № 16.
В частности, в постановлении пленума закреплен ряд неурегулированных УПК РФ вопросов, среди которых хотелось бы обратить внимание на следующие:
– п. 2 названного постановления указывает «разъяснить судам, что нормы гл. 40.1 УПК РФ не содержат каких-либо ограничений относительно заключения досудебного соглашения о сотрудничестве одновременно с несколькими обвиняемыми (подозреваемыми), которые привлекаются к ответственности по одному уголовному делу. При этом заключение досудебного соглашения о сотрудничестве с одним или несколькими из них является правом прокурора»;
– п. 3 «Судам следует иметь в виду, что по смыслу положений ст. 317.1, 317.2, 317.3, 317.4 УПК РФ досудебное соглашение о сотрудничестве может быть заключено с обвиняемым (подозреваемым) при расследовании уголовного дела в форме предварительного следствия, в том числе и в случаях, предусмотренных в ч. 4 ст. 150 УПК РФ»;
– п. 4 «Исходя из того, что закон не предусматривает возможность принятия судебного решения в отношении несовершеннолетнего в особом порядке, положения гл. 40.1 УПК РФ не применяются в отношении подозреваемых или обвиняемых, не достигших к моменту совершения преступления возраста восемнадцати лет»;
– п. 5 «По смыслу ч. 1 ст. 317.4 УПК РФ, в целях применения судом, предусмотренного ст. 317.7 УПК РФ особого порядка проведения судебного заседания и вынесения судебного решения уголовное дело в отношении обвиняемого, с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве, подлежит выделению в отдельное производство».
По пп. 2 и 5 сразу можно отметить и согласиться с мнением ученых, что возможна ситуация когда реализация данной нормы УПК РФ приводит к «дроблению» уголовного дела и в результате может быть два, три и более уголовных дел об одном преступлении (например, когда несколько обвиняемых согласились заключить досудебное соглашение о сотрудничестве), которые следует рассматривать каждое в отдельности [7, с. 8], что, в конечном счете, сказывается на вопросе экономичности судопроизводства.
Анализ отдельных публикаций позволяет заключить, что в процессуальной литературе нет единообразия в решении вопроса о досудебном соглашении о сотрудничестве. Одни авторы затрагивают проблему о необходимости согласия потерпевшего при заключении соглашения [3, с. 55].
Относительно несовершеннолетних можно констатировать, что любой вопрос раскрытия и расследования преступлений, совершенных несовершеннолетними заслуживает отдельного, особого внимания. Другие авторы поднимают проблему неурегулированности вопроса о досудебном соглашении о сотрудничестве при проведении дознания. При этом в постановлении пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2012 г. № 16 в п. 3 указано, что досудебное соглашение о сотрудничестве может быть заключено с обвиняемым (подозреваемым) при расследовании уголовного дела в форме предварительного следствия, в том числе и в случаях, предусмотренных в ч. 4 ст. 150 УПК РФ, т.е. когда выходом из данной ситуации рассматривается возможность передачи прокурором уголовных дел, подлежащих расследованию в форме дознания для производства предварительного следствия [8, с. 55]. Следовательно, дознание в качестве формы уголовного судопроизводства, при которой допускается заключение досудебного соглашения о сотрудничестве не указано. Вместе с тем, в п. 61 ст. 5 УПК РФ нет таких ограничений, однако, в гл. 40.1 УПК РФ орган дознания и дознавателя не рассматриваются как субъекты уголовно-процессуальных отношений при заключении соглашений о сотрудничестве.
Справедливо отмечено, что определение досудебного соглашения, закрепленное в ст. 5 УПК РФ, носит общий характер [4, с. 76]. Следует согласиться с мнением ученых, что данная ситуация должна быть изменена, т.е. должны быть внесены изменения в гл. 40.1 УПК РФ о включении органа дознания и дознавателя в качестве субъектов, которые могут заключать соглашение о сотрудничестве [2, с. 84–90]. Следует заметить, что в 2010 г. в Государственную Думу РФ был внесен законопроект «О внесении изменений в УК РФ и УПК РФ» № 451832-5[1], содержание которого, в том числе включало и указанные изменения, однако, данный законопроект до сих пор не принят.
Безусловно, положения гл. 40.1 УПК РФ направлены, прежде всего, на расширение возможностей уголовно-процессуального законодательства при противодействии и нейтрализации организованной преступности, коррупции и незаконному обороту наркотиков.
Анализ судебных решений позволяет сделать вывод о том, что уголовные дела, по которым заключены досудебные соглашения, действительно, связаны с преступлениями в сфере незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ, а также преступлений имущественного характера, совершенных группой лиц, в том числе на транспорте. В этой связи А. Залов предлагает внести в УПК РФ требование о возможности заключения досудебного соглашения о сотрудничестве только при расследовании уголовных дел о групповых преступлениях или тех дел, которые могут перейти в указанную категорию [5, с. 40].
Следует остановиться еще на одном моменте: следует ли учитывать мнение потерпевшего при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве. Буквальное толкование норм гл. 40.1 УПК РФ не подразумевает согласия потерпевшего, о потерпевшем в статьях данной главы вообще ничего не сказано. В этой связи в очередной раз стоит отметить, что уголовно-процессуальное законодательство не уделяет внимания обеспечению защиты прав и интересов потерпевших. Человек, который пострадал от преступлений, который желает, чтобы виновный был наказан, изначально понимает и знает, что при досудебном соглашении виновному не только может быть снижено наказание до половины максимального срока, но и заменено на более мягкое наказание. Представляется, что государство заинтересовано только в том, чтобы преступления были раскрыты, а права и интересы личности, конституционные права и интересы отодвинуты в этом случае на второй план.
И еще один момент, на котором хотелось бы заострить внимание. Как тактически поступить следователю, чтобы обвиняемый согласился заключить досудебное соглашение о сотрудничестве, например, в таких ситуациях, когда обвиняемый ранее уже был условно осужден. Какие для него могут быть смягчающие правовые последствия? Согласно ст. 62 УК РФ назначение наказания с уменьшением верхнего предела возможно только при отсутствии отягчающих обстоятельств, а это не логично в рассматриваемом случае. Зачем такому обвиняемому идти на такое соглашение, в чем его смысл?[2]
Другая ситуация: как оценить действия обвиняемого, если он во всем сознался, но не может показать, кому и где сбыл похищенное, так как находится под стражей или не знает человека, которому он сбывал похищенное, как это зачастую бывает. Как поступить следователю, когда лицо, подозреваемое в совершении преступления готов заключить досудебное соглашение на стадии возбуждения уголовного дела? Известны случаи, когда подозреваемые готовы давать показания именно на данной стадии, а в последующем в корне меняют свою позицию. Таким образом, остается еще много не решенных вопросов, которые требуют более детального и пристального изучения.
Следует также согласиться с позицией Р. Саркисянца о том, что на практике цели заключения досудебного соглашения о сотрудничестве не соответствуют требованиям закона, не просматривается реальность оказания содействия в изобличении соучастников преступления, так как показания даются в отношении уже известных правоохранительным органам лиц, т.е. фактически нет критериев определения реальности «оказания содействия» [9, с. 17].
Заслуживает внимания и мнение отдельных авторов о том, что практика применения норм УПК РФ, регулирующих вопросы досудебного сотрудничества обвиняемых со следствием, нуждается в обобщении, а отдельные нормы УПК РФ в корректировке [6, с. 11].
Подводя итоги, следует заметить, что появление нового правового института в уголовно-процессуальном законе повлияет не только на процесс раскрытия и расследования преступлений, но и на экономичность судопроизводства. Вместе с тем, применение особого порядка проведения судебного заседания и вынесение судебного решения по уголовному делу в отношении обвиняемого, с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве, не должно стать повседневным, это должно быть действительно исключением.
