В отечественном уголовном процессе использование показаний анонимных свидетелей в качестве доказательств было впервые узаконено Уголовно-процессуальным кодексом РФ (УПК РФ) 2001 г. В соответствии с ч. 3 ст. 11 и ч. 9 ст. 166 УПК РФ при необходимости обеспечить безопасность потерпевшего, его представителя, свидетеля, их близких родственников, родственников, близких лиц следователь вправе в протоколе следственного действия, в котором участвуют указанные субъекты, не приводить данные об их личности. В специальном постановлении следователя анонимному свидетелю присваивается псевдоним и приводится образец его подписи, которые он будет использовать в протоколах следственных действий, произведенных с его участием. Ч. 3 ст. 11 и ч. 5 ст. 278 УПК РФ предусмотрен допрос в условиях, исключающих визуальное наблюдение свидетеля другими участниками судебного разбирательства, без оглашения подлинных данных о его личности.
Нормы УПК РФ, допускающие засекречивание свидетелей, сразу же стали применяться на практике. Так, по данным выборочного изучения уголовных дел, рассмотренных федеральными районными судами г. Санкт-Петербурга в 2004–2005 гг., в 4 из 100 уголовных дел использовались показания анонимных свидетелей, в 2006–2007 гг. — в 19 из 200. И это неудивительно. В настоящее время весьма остро стоит проблема обеспечения безопасности лиц, содействующих правосудию. Оказание давления на лиц, содействующих уголовному судопроизводству, является одним из наиболее распространенных и результативных средств подрыва системы уголовного правосудия. Как следствие, эффективность участия свидетеля в предварительном расследовании и судебном разбирательстве напрямую зависит от обеспечения его личной безопасности.
В последнее время четко прослеживается тенденция к увеличению наиболее опасных способов воздействия на лиц, содействующих уголовному судопроизводству, и уменьшению сопротивляемости последних. В результате возросли случаи лжесвидетельства и отказа свидетелей от данных ими показаний. На сегодняшний день необходимость защиты участников судебных процессов достигла критической точки. По статистике Всероссийского научно-исследовательского института Министерства внутренних дел РФ, в настоящее время в качестве свидетелей по уголовным делам проходят 10 млн чел., половина из них нуждаются в защите. Это означает, что им и их семьям угрожают, требуя изменить показания или вообще от них отказаться[1]. Очевидно, что успех расследования дел во многом зависит от умелого применения исчерпывающих мер безопасности и защиты в отношении свидетелей обвинения.
Согласно данным Министерства внутренних дел РФ ежегодно примерно четверть из общего количества человек, выступающих в качестве свидетелей, подвергаются угрозам и насилию, в связи с чем меняют свои показания [3, с. 25]. Свидетели, дающие изобличающие обвиняемых показания, часто испытывают чувство страха от предстоящего с ними общения на следствии и в суде. Не меньший страх вызывают также и контракты с родственниками и «друзьями» обвиняемых.
Обеспечение безопасности свидетелей является обязанностью государства. Охрана прав и свобод человека и гражданина признана в качестве одного из важных принципов уголовного судопроизводства. Важнейшим фактором, влияющим на эффективность работы следствия и достоверность показаний, является государственная гарантия неприкосновенности личности, вовлеченной в уголовное судопроизводство.
Человек, его права и свободы провозглашены на конституционном уровне высшей ценностью. Государство обязано в полной мере реализовывать гарантии неприкосновенности личности и собственности, защищать жизнь, здоровье и достоинство граждан в строгом соответствии с Конституцией РФ. Применительно к защите свидетелей по уголовному делу данное положение находит свое воплощение в Федеральном законе «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства» от 20 августа 2004 г., установившем понятие государственной защиты, мер государственной защиты и оснований их применения, а также круг органов, обеспечивающих реализацию государственной защиты участников уголовного судопроизводства. Уголовно-процессуальное законодательство в качестве основной меры обеспечения безопасности свидетелей предусматривает засекречивание свидетелей и допустимость их показаний в качестве доказательств.
Наиболее существенной проблемой правового характера, возникшей в связи с введением данной меры, является то, что использование показаний анонимных свидетелей существенно ограничивает право обвиняемого на защиту. Поэтому закономерно, что допустимость показаний анонимных свидетелей должна быть обусловлена дополнительными критериями по сравнению с допустимостью обычных свидетельских показаний. Как известно, допустимость является одним из неотъемлемых свойств любого доказательства. Это вытекает, прежде всего, из ч. 2 ст. 50 Конституции РФ, запрещающей использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона, т. е. недопустимых доказательств. Допустимость доказательств, в первую очередь, необходимо рассматривать как право человека на использование при осуществлении правосудия доказательств, полученных в соответствии с федеральным законом и как конституционную гарантию осуществления других его прав.
Как уже упоминалось, согласно ч. 3 ст. 11 УПК РФ засекречивание свидетелей допускается в случае достаточных оснований полагать, что им, либо их родственникам или близким лицам угрожают убийством, применением насилия, уничтожением или повреждением имущества, либо иными опасными противоправными деяниями. Главная цель данной меры защиты — исключить давление на свидетелей во время производства по делу, а также их защита по окончании процесса.
Засекречивание данных о личности свидетеля порождает проблему анонимных свидетелей [2]. В связи с тем, что сведения о личности свидетелей недоступны для стороны защиты, последняя лишается возможности в полной мере проверить, оценить и подвергнуть сомнению достоверность их показаний. Не идентифицировав дающее показания лицо, едва ли возможно выявить его заинтересованность в исходе дела, а равно его неспособность объективно воспринимать события окружающей действительности, поэтому использование показаний анонимных свидетелей может повлечь нарушение ряда принципов уголовного судопроизводства: состязательности сторон, обеспечения права подозреваемого и обвиняемого на защиту, свободы оценки доказательств. При допуске таких показаний в качестве доказательств возникает проблема и с реализацией положения ч. 3 ст. 17 Конституции РФ, согласно которому осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц. Кроме того, необходимо обеспечить возможность реализации права обвиняемого самому задавать вопросы показывающим против него свидетелям или право на то, чтобы эти свидетели были допрошены другими лицами.
В соответствии с п. «d» ч. 3 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и п. «е» ч. 3 ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах «каждый имеет право на допрос свидетелей обвинения, а также выступление и допрос свидетелей в пользу обвиняемого на тех же условиях, что и свидетелей обвинения».
Европейским судом по правам человека рассмотрено значительное число жалоб на осуждение на основании показаний анонимных свидетелей в государствах-участниках Конвенции. В ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод содержится право на надлежащую процедуру. Одним из элементов этого права является право на очную ставку свидетеля с обвиняемым, которое относится к наименее изученной отечественной процессуальной теорией проблеме. С одной стороны, использование показаний анонимного свидетеля ограничивает право обвиняемого на очную ставку, с другой, сам институт засекречивания свидетелей направлен на их защиту от неправомерных действий обвиняемых.
Как следует из практики Страсбургского суда, достижению баланса между указанными конкурирующими правами способствует соответствующее закрепление в национальном законодательстве оснований и условий допустимости показаний анонимных свидетелей, категорий преступлений, по которым разрешается их использование, а также так называемой «уравновешивающей процедуры», минимизирующей ограничения возможностей стороны защиты проверить надежность свидетеля и надежность его показаний.
В ряде своих решений (В. Мехелен и другие против Нидерландов, Доорсон против Нидерландов, Костовски против Нидерландов, Виндиш против Австрии, Люди против Щвейцарии, Дельта против Франции) Европейский Суд сформулировал следующие критерии, при соблюдении которых использование показаний анонимных свидетелей не образует нарушения Конвенции, т. е. такие показания являются допустимыми:
- Единственной целью засекречивания свидетелей должно выступать обеспечение безопасности их жизни и здоровья или жизни и здоровья их близких.
- Приговор не должен основываться исключительно либо в значительной мере на показаниях анонимных свидетелей.
- Ограничения прав защиты, обусловленные засекречиванием свидетеля, должны быть минимально необходимыми, т. е. применяться только в том случае, если обеспечить безопасность свидетелей иным, менее радикальным способом, невозможно.
По сути, речь идет о диапазоне мер обеспечения безопасности свидетелей. Например, в уголовном процессе Нидерландов в соответствии с рекомендациями Комитета Министров Совета Европы, данными в связи с решением Европейского Суда по делу Костовски, была предусмотрена возможность использования грима и маски вместо того, чтобы вообще исключить визуальное наблюдение свидетеля стороной защиты во время допроса.
- Применение уравновешивающей ограничения прав защиты процедуры, позволяющей проверить надежность свидетеля и надежность его показаний. В понимании Европейского Суда уравновешивающая процедура связана с возможностью «ограниченного участия» стороны защиты в допросе засекреченного свидетеля. Уравновешивающая процедура предполагает возможность стороны защиты ставить допрашиваемому вопросы, слышать происходящее в комнате допроса и таким образом в ограниченных формах «наблюдать» за поведением свидетеля и т. п.
Рассмотрим нормы УПК РФ с точки зрения соответствия данным критериям:
- В ч. 3 ст. 11 УПК РФ цели (или основания) засекречивания свидетелей определены шире, чем цели, считающиеся приемлемыми Европейским Судом. Указанная норма допускает сокрытие данных о личности свидетеля от стороны защиты для предотвращения реализации угрозы не только его жизни и здоровью, но и уничтожения или повреждения его имущества либо совершения в отношении него иных противоправных деяний. Такое широкое определение целей сохранения анонимности свидетелей, включение в их число защиты весьма разнопорядковых ценностей, судя по приведенным решениям Европейского Суда, может быть расценено им как нарушение Конвенции.
- УПК РФ не содержит никаких особых правил относительно места или роли показаний анонимных свидетелей в системе доказательств обвинения. Следовательно, в российском уголовном процессе применительно к показаниям анонимных свидетелей действует общий принцип, в соответствии с которым никакие доказательства не имеют заранее установленной силы. Таким образом, с учетом того, что приговор должен быть основан на совокупности доказательств (т. е. как минимум на двух доказательствах), УПК РФ не исключает ситуации, когда обвинительный приговор будет вынесен исключительно на основании показаний двух анонимных свидетелей.
- На предварительном расследовании УПК РФ не предусматривает каких-либо форм обеспечения безопасности свидетелей, альтернативных исключающим визуальный и звуковой контакт стороны защиты с ними. Ситуация усугубляется за счет того, что современному российскому уголовному судопроизводству неизвестна процессуальная фигура, аналогичная следственному судье, выполняющему на предварительном следствии функцию юстиции. Допрос осуществляется следователем — органом уголовного преследования, носителем функции обвинения.
- На стадии предварительного расследования УПК РФ не предусматривает никакой процедуры, которая бы уравновешивала ограничения прав защиты, вызванные засекречиванием свидетелей. Несколько иначе обстоит дело со стадией судебного разбирательства. Как уже отмечалось, в соответствии с ч. 5 ст. 278 УПК РФ суд вправе без оглашения подлинных данных о личности свидетеля провести его допрос в условиях, исключающих его визуальное наблюдение другими участниками судебного разбирательства. Следовательно, суду разрешается исключить лишь визуальное наблюдение свидетеля, однако при этом все остальные правила судебного допроса, в том числе право сторон задавать допрашиваемому вопросы, должны соблюдаться.
Между тем, показания анонимных свидетелей, данные на предварительном расследовании могут быть оглашены в судебном разбирательстве, как и обычные свидетельские показания, независимо от согласия стороны защиты в случаях, предусмотренных ч. 2 ст. 281 УПК РФ, и положены в основу приговора.
Как справедливо отмечает Л. В. Брусницын, целесообразно на уровне постановлений Пленума Верховного Суда РФ, которые бы основывались на решениях Европейского Суда по правам человека, разъяснить условия и критерии допустимости показаний анонимных свидетелей [1, с. 48]. Немаловажное значение имеют и Рекомендации по вопросу запугивания свидетелей и обеспечения прав защиты, которые были приняты Комитетом министров Совета Европы 10 сентября 1997 г.
Допустимость показаний анонимных свидетелей — сложная и неоднозначная проблема. С одной стороны, засекречивание свидетелей обеспечивает его безопасность и обусловливает эффективность его сотрудничества с правоохранительными органами. С другой стороны, отсутствие у стороны защиты данных о свидетеле, участвующем в процессе под псевдонимом, исключает для нее возможность отслеживать его реакцию на вопросы и с помощью этого уличить его в случае дачи ложных показаний.
Таким образом, изложенное свидетельствует о значимости теоретических и прикладных исследований проблемы допустимости показаний анонимных свидетелей. При этом представляется, что наиболее перспективным направлением в этой сфере выступает совместимость использования показаний анонимных свидетелей с гарантированным Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод правом обвиняемого на очную ставку со свидетелями обвинения.
